 |
 |
 |
gordon0030@yandex.ru
Постсоветизм
10.09.2002 
50:00
Можно ли дать научное определение социальной системе, в которой мы сегодня живем? Что это — гибрид коммунизма с капитализмом в лице новой власти, имитация Запада или возрождение русского национального дореволюционного фундаментализма? О гомо советикусе, катастройке, глобальном человейнике и путях к сверхобществу сегодня после полуночи философ и писатель Александр Зиновьев.
Участник:
Зиновьев Александр Александрович — доктор философских наук
Материалы к программе:
Из статьи А. Зиновьева «Постсоветизм» (газета «Завтра», № 428)
В результате атикоммунистического переворота (август 1991 — октябрь 1993) в России стала формироваться социальная организация (система, строй), для которой еще нет общепринятого социологического названия. Я называю ее постсветской (постсоветизмом), выделяя лишь тот ее признак, что она пришла на смену советской социальной организации (советизма). Эта социальная организация создавалась как гибрид:
• Советизма (коммунизма);
• Западнизма;
•
Советизм. С советизмом Россия прожила более семидесяти лет. С ним она добилась выдающихся эпохальных успехов, на несколько десятилетий стала лидером социальной эволюции человечества. Советский период был, и по всей вероятности, останется навсегда вершиной российской истории. И как бы к нему ни относились строители новой России, советизм стал и будет в дальнейшем одним из решающих факторов в определении типа создаваемой ими социальной организации.
Происходит это в силу объективного социального закона, который я называю законом социальной регенерации: если разрушается социальная организация человеческого объединения и при этом сохраняется человеческий материал, материальная культура и геополитические условия страны (до известной степени, разумеется), то вновь создаваемая социальная организация объединения воспроизводит некоторые важнейшие (входящие в число определяющих) черты разрушенной.
Сила этого закона такова, что строителей постсоветизма даже обвиняют в преднамеренной реставрации советизма, хотя они из кожи лезут, чтобы истребить всякие его следы. Ирония истории состоит тут в том, что в условиях России советизм можно выкорчевать только методами... советизма.
Черты советизма в постсоветском социальном гибриде заметны даже без специальных социологических исследований для тех кто в
Значительная часть граждан живет и добывает средства к существованию фактически
Постоянно возникают чрезвычайные ситуации, преодоление которых требует коммунистических методов решения социальных проблем. Между прочим, это имеет место в странах Запада. Имеют место проблемы, требующие не просто сильной государственной власти, но власти, действующей методами, подобными тем, какие были характерны для власти советской. Это — проблемы борьбы с преступностью, с нищетой и детской беспризорностью, организации образования, Вооруженных Сил, ВПК, разведки, международных операций и т. д.
Все эти аспекты жизни современного большого и развитого общества с необходимостью порождают тенденции коммунистической социальной организации в любой стране, а в бывшей коммунистической стране это не только выглядит как реставрация советизма, но в значительной мере происходит на самом деле. Я уже не говорю о том, какое важное место в постсоветской России занимает культуре, накопленная за советские годы. Это — культура высочайшего мирового уровня. И полностью ее очистить от советизма не удастся никогда.
Западнизм. Западнизмом я называю социальную организацию, какую можно наблюдать в западных странах. В отношении нее употребляют слова: «капитализм», «демократия», «частная собственность», «рынок», «многопартийная система» и т. д.
Важно иметь в виду то, что в советской России, в каком бы она состоянии ни находилась, никаких серьезных предпосылок для западнизма не было. Он стал насаждаться в России искусственно, насильственно, усилиями высшей власти.
Западнизм стал насаждаться по западным образцам и под давлением (под руководством) со стороны сил Запада. Причем стал насаждаться в том виде, в каком был желателен в интересах Запада, а отнюдь не России. При этом умышленно игнорировались конкретные условия России, ибо целью сил Запада было и остается ослабление России и превращение ее в зону для своей колонизации.
Если ингредиент советизма появился в постсоветизме в силу объективного социального закона вопреки воле и желаниям творцов постсоветизма, то ингредиент западнизма, наоборот, появился тут в соответствии с волей и желаниями творцов постсоветизма, но в нарушении объективного социального закона адекватности социальной организации человеческому материалу, материальной культуре, природным условиями и историческим традициям страны. Западнизация России в том виде, как ее стали осуществлять творцы постсоветизма, очевидным образом не соответствовала упомянутым факторам. В результате ее получилась не западническая социальная организация, а лишь нечто похожее на нее по некоторым чертам (приватизация, многопартийность, подобие рынка и т. д.), то есть лишь имитационная форма.
Фундаментализм. В третьем ингредиенте гибрида постсоветизма сочетается действие объективного социального закона, который я называю законом социальной деградации, и стремления части реформаторов реанимировать некоторые явления дореволюционной России (в основном — российского феодализма), причем — игнорируя при этом социальный закон адекватности, о котором я упомянул выше.
Закон социальной деградации заключается в следующем. В случае разрушения социальной организации с сохранением факторов, о которых было сказано выше при формулировке закона регенерации, вновь создаваемая социальная организация воспроизводит некоторые важные (входящие в определение типа социальной организации) черты социальной организации более низкого эволюционного уровня, исторически предшествовавшей разрушенной. В истории России советизму исторически предшествовал феодализм. В постсоветской России рассматриваемый закон проявляется как реанимация православия, дореволюционных названий, обычаев, явлений культуры, идей монархизма и великодержавности и т. д. В значительной мере (если не главным образом) это делается искусственно, сверху. Сами по себе явления дореволюционной России не возродились бы. Они не столько возрождаются, сколько изобретаются вновь. Изобретаются как идеализация (то есть фальсификация) прошлого в качестве средства против советизма (коммунизма), как отрицание того эволюционного прогресса, какой имел место в советское время. Тут происходит беспрецедентная историческая деградация, буквально падение с вершины прогресса в пропасть прошлого.
Вместе с тем, в условиях западнизации России эта историческая деградация выступает как своего рода национальная самозащита от негативных последствий западнизации и глобализации.
Гибридизация. Социальный гибрид не есть просто смешение элементов различных социальных организаций. Это именно гибрид. Как гибрид деревьев различных видов не есть дерево, на котором растут листья и плоды различных видов, а есть дерево, на котором растут листья и плоды, сходные по некоторым признакам с листьями и плодами этих разных видов, а по другим признакам отличные от тех и других, так и тут гибрид разных социальных организаций есть новая социальная организация с компонентами, отличными от таковых у источников гибридизации. Например, постсоветский «Кремль» имеет некоторые черты советского «Кремля» и черты президентской власти США. Но он отличается от того и другого. В частности, президент России приходит к власти не так, как советский генсек, и не так, как американский президент. Он не располагает практически такой властью и такими средствами, как они, не имеет в своем распоряжении такие материальные средства, имеет другие отношения с парламентом и т. д. Аналогично в сфере экономики на самом деле нет реальной многоукладности, а есть гибриды, напоминающие явления разных укладов. Частные предприятия порою ведут себя так, как будто они — государственные, а государственные — как будто она частные.
Постсоветизм есть гибрид как в целом, то есть с точки зрения комбинации ингредиентов, так и в каждом из ингредиентов по отдельности. В сфере власти доминирует тенденция к советизму, что выражается в усилении роли президентской власти («Кремля»), уподобляющейся советской. Но при этом имеет место и западнистская тенденция, проявляющаяся в парламентаризме, многопартийности, гласности и т. д. В названиях отражается и дореволюционная государственность (Дума, Государственный совет). Ощущается тяготение к монархии, которая прославляется сверх меры. В сфере экономики доминирует тенденции к западнизму (приватизация, банки, частный бизнес, рынок). Но сохраняются элементы государственной плановой и командной экономики. «Кремль» стремится взять под свой контроль важнейшие отрасли экономики. В идеологической сфере доминируют тенденции к религиозному фундаментализму. Вместе с тем, через СМИ и культуру в Россию вливается поток светской западнистской идеологии, а также поддерживается советизм (советские фильмы, театр, книги, музыка, популяризация достижений советской науки и великих событий советской истории).
Какой тип гибрида складывается в целом, то есть с точки зрения отношения между компонентами социальной организации? Поскольку третий ингредиент гибрида не имеет шансов стать доминирующим самостоятельно, то можно достаточно уверенно установить границы, в которых будет эволюционировать постсоветизм: это — советизированный западнизм и западнизированный советизм. К какой из этих границ будет ближе реальный постсоветизм, зависит от целого ряда факторов как внутреннего, так и внешнего характера. С точки зрения внутренних факторов, преимущества имеет система власти и управления, тяготеющая к советизму. И опыт последних лет показывает, что эта тенденция усиливается и будет усиливаться. Третий ингредиент, поддерживаемый «Кремлем», явным образом уступает ему доминирующую роль. Да и второй ингредиент, пожалуй, в большей степени зависит от «Кремля», чем «Кремль» от него. Во всяком случае, он пока не готов взять в свои руки управление страной.
Отношения Россия с Западом складываются таким образом, что инициатива принадлежит в большей мере «Кремлю», чем хозяевам российской экономики. По моим наблюдениям, Запад склоняется не столько к усилению российского парламентаризма, сколько к усилению «Кремля», но такого, который послушен требованиям сил Запада. Тем более, на самом Западе наступила постдемократическая эпоха. Так что есть основания считать наиболее вероятной эволюцию постсоветизма в направлении западнизированного советизма. И как это не парадоксально, главным препятствием на этом пути является позиция «Кремля»: он в силу необходимости и социальных законов вынужден делать нечто такое, что выглядит как восстановление советизма, но делать это, сохраняя и укрепляя результаты антикоммунистического переворота и придавая своим действиям подчеркнуто антикоммунистический характер. А это ослабляет сам «Кремль», сводя его усилия к имитации силы.
Социальные законы и гибридизация. Социальная организация человеческих объединений складывается не сама по себе. Она есть продукт
Как я уже говорил, при создании постсоветизма его творцы игнорировали (нарушили) закон соответствия социальной организации человеческому материалу страны, ее историческому наследию, ее природным и геополитическим условиям. Они стали насильственно навязывать стране чуждую ей западнистскую организацию. Последняя не является пригодной для любых народов и любых условий их существования. Опыт истории показал, что для большинства незападных народов она несет закабаление и гибель. Силы Запада навязывали ее России не с целью облагодетельствовать ее народы, а с целью разрушить могучего конкурента в борьбе за мировое господство. И они этого добились.
Творцы постсоветизма нарушили закон однокачественности компонентов социальной организации, пытаясь соединить взаимоисключающие черты коммунистической власти, капиталистической экономики и феодальной идеологии, слепив на скорую руку социального монстра («рогатого зайца»), годного для музея социальных уродов, а не для жизни большого народа. Неизбежным следствием этого явилась дезинтеграция органической целостности страны на множество разрозненных структур: аппарат центральной власти («Кремль»), представительную власть (Дума), чиновничий аппарат, экономические структуры, СМИ, религиозные структуры, криминальные структуры и т. д. Следствием этого также явились взаимное ослабление позитивных и взаимное усиление негативных качеств, скрещиваемых социальных организаций. Не случайно поэтому при конвергенции коммунизма и капитализма, о которой в свое время говорили западные социологи, в России реализовался не позитивный, а негативный вариант. Российский социальный гибрид уступает как западнистскому, так и коммунистическому источникам. Возникнет ли
Социальная имитация. Слово «имитация» многосмысленно. Я употребляю его здесь как социологический термин в следующем смысле. Имитировать некоторый объект (действие, событие, явление) А — значит создать объект (осуществить действие, совокупность действия) В, похожий на А, воспринимаемый как А. При имитации предполагается то, что имитируется (скажем — подлинник), и то, что его имитирует (скажем — имитант). Возможно, что подлинник существует эмпирически, и возможно, что он существует лишь в воображении, на словах. И даже тогда, когда подлинник существует эмпирически, он имитируется в том виде, в каком он воображается (понимается, описывается в словах) имитатором. Имитация есть сознательное действие людей по созданию
В человеческой истории это — широко распространенное, привычное, обычное явление. Оно есть неотъемлемый элемент театрального аспекта человеческой жизни. Можно говорить о степени имитационности того или иного человеческого объединения в целом, его отдельных событий, действий властей, партий и т. д.
Советизм обладал очень высокой степенью имитационности. Россияне, прожившие
Постсоветский «Кремль» имитирует советский «Кремль» и американскую президентскую власть, исподтишка поглядывая на монархию (а вдруг?!), Дума имитирует западный парламент и советский Верховный Совет. Российская многопартийность имитирует западную, предпринимая попытки создать нечто подобное КПСС («партию власти», как орудие «Кремля»). Эпидемия праздников (дней Бог знает кого), юбилеев, награждении, приемов, встреч, заседаний и т. п., имитирующих бурную интеллектуальную, творческую, деловую, политическую и т. п. жизнь, превзошла во много раз то, над чем смеялись в советские годы фрондеры и критики режима. Чем больше деградирует страна, тем грандиознее и ярче становится имитационная пена, маскирующая ее разложение. Падение в пропасть имитируется как взлет в небеса.
В духовной (менталитетной) сфере россиянам всеми средствами обработки их сознания неутомимо навязывается западная идеология в ее худших проявлениях (проповедь насилия, разврата, корыстолюбия, карьеризма, потребительства и т. д.), православие под маркой национального возрождения и обломки советской идеологизированной культуры (кино, театр, литература, эстрада). И по всем трем линиям имеет место лишь имитация пропагандируемых явлений. Обломки советской идеологии порождают лишь мазохистскую тоску по безвозвратно утраченным завоеваниям советской эпохи. Поддерживаемое высшей властью православие фактически не имеет той власти над душами россиян, на какую претендуют. Оно не предохраняет от нравственного разложения население и преступности, не несет с собой никакого подлинного духовного возрождения и национального единения, создавая лишь имитацию их. Помои западной идеологии нисколько не западнизируют менталитет россиян по существу, способствуя лишь имитации внешних форм поведения на самом примитивном уровне.
В стране вроде бы необычайно много делается для того, чтобы навести должный порядок, долженствующий обеспечить возрождение, подъем и процветание страны. Но в основном по видимости. В реальности происходит, с одной стороны, неуклонная деградация во всех основных аспектах жизни общества. А с другой стороны, разрастается и процветает показной, театральный, виртуальный аспект жизни, имитирующий подъем, освобождение, возрождение России. Чем глубже деградирует страна, тем помпезнее и ярче становится имитационная маскировка деградации. Падение в бездну имитируется, как взлет в небеса. И главный источник этого — постсоветской социальный гибрид, созданный его творцами именно для того, чтобы произошли деградация и гибель России.
Из книги: Л. В. Давыдова. «Мужество знать. А. А. Зиновьев о глобальном сверхобществе и посткоммунистической России». М., 2002.
От коммунизма — к колониальной демократии
В России на месте разрушенного строя мы наблюдаем не возникновение нового
Население огромной страны потеряло социальную ориентацию. Люди оказались в состоянии идейной невесомости, у них не осталось никаких точек опоры. Самым существенным явилась потеря перспектив на будущее. Люди не знают, что делать, предоставлены самим себе и живут по принципу: действуй кто как может, в одиночку, рви, хватай и т. д.
Стремление хоть
То, что мы имеем сегодня в лице России, — исторический полутруп. Преданная правящей верхушкой и интеллектуальной элитой Россия разломлена, и ее превращают в страну колониальной демократии.
Начав, как мы уже говорили, с серии бессмысленных насильственных реформ и потерпев на этом пути банкротство, советское руководство стало в конце концов на путь западнизации страны, что выразилось в навязывании ей такого режима, который во всех отношениях соответствует интересам Запада.
В социальном, политическом и экономическом отношении Россию уже загнали в определенные исторические рамки, Можно сказать, обуздали. И в обозримом будущем выйти за эти рамки ей вряд ли удастся: не дадут как внешние силы, так и внутренние, вылезшие на арену истории в этот период и выгадавшие от контрреволюции. Рамки эти определены так:
1. Не допустить реставрации коммунистического
2. Придать обломкам прежней системы подобие западной системы в той мере, в какой это возможно в российских условиях.
3. Включить Россию в сферу влияния и колонизации Запада, допустив для видимости в «братство» лидирующих стран планеты, чтобы удовлетворить тщеславие правящих верхов России, и подбрасывая ей время от времени подачки.
В этих рамках россиянам предоставляется некоторая свобода исторического творчества и суверенитета.
Реальная жизнь уже идет (стабилизируется) в этих установленных для России рамках. Но для того чтобы удержать в них страну гарантированно, нужна еще определенная обработка менталитета россиян. Для этого предусматривается приведение «в порядок» идеологической сферы. Для нее тоже устанавливаются определенные рамки. Они таковы:
1. Не поощрять и всячески дискредитировать коммунистическую идеологию.
2. Не допускать возникновения идеологии, хотя и не коммунистической, не марксистской, но по ряду черт аналогичной ей. То есть не допускать возникновения систематизированной идеологической концепции, основанной на научном понимании реальности и способной на длительное время привлечь на свою сторону серьезные социальные силы.
3. Вообще не допускать объективного понимания советского общества, ситуации в мире и характера наступившей эпохи. Такое понимание, в чем убеждены хозяева планеты, опаснее любой коммунистической и прокоммунистической идеологии, так как последняя дискредитирована и лишена влияния на массы, тогда как из знания может вырасти нечто подобное марксизму.
4. Насыщать Россию западной идеологией, причем самыми ходкими массовыми ее продуктами, которые уже доказали свою эффективность в деле разрушения идейного, морального и психологического состояния советского общества.
Создание режима колониальной демократии, как мы уже знаем из предыдущего изложения, не ограничивается только «мирными» средствами. Последних было бы недостаточно, если бы они не подкреплялись средствами военными.
В
Запад не перестает предпринимать шаги по уничтожению российского
Мы уже не великая держава! Нас растоптали и затоптали в грязь — на самый нижний уровень мировою глобального общества. Возможности выбраться из этого состояния ничтожны, если они вообще существуют.
Начался черный провал в российской истории. Прервалась связь времен. В стране нет чувства гражданской ответственности за будущие поколения. Интеллигенция, некогда гордость русской нации, не способна к протесту и сопротивлению.
Люди боятся признаться себе в том, что совершили величайшую историческую глупость, попавшись на удочку реформаторов и западных наставников. Историческая глупость переросла в историческое преступление.
Достойно особого сожаления крушение советской идеологии.
Советская идеология стремилась привить людям систему высших духовных ценностей, воспитать идеального человека. В отличие от советской, по сути идеалистической идеологии, идеология, выработанная западным послевоенным обществом, — реалистическая, чисто практическая, рассчитанная на низкий интеллектуальный уровень и низменные страсти. Она исходит из того, что человек есть гнусная тварь. Поэтому западное общество и правовое по своему характеру — оно исходит из предпосылки, что от людей надо защищаться.
Западная идеология до крайности примитивна и ориентирована прежде всего на потребление. Поэтому в бытовом, практическом применении она оказалась гораздо мощнее, чем коммунистическая идеология — идеология слишком высокого интеллектуального уровня.
Предпочтительность в этом плане западной идеологии активно пропагандировалась Западом в ходе «холодной войны». Забрасываемые на российскую почву семена в конце концов взошли: советские люди увидели в западной идеологии оправдание карьеризму, взяточничеству, воровству, а затем и предательству.
Именно эта идеология и стала теперь в России государственной.
Дилемму «иметь или быть» в предвоенные годы советские люди всегда решали в пользу «быть» — именно так достигалось неизмеримо более высокое качество жизни. Теперь же эта проблема решается в пользу «иметь». А современная западная идеология и вовсе видоизменила эту формулу, убрав из нее противопоставление и решив: «быть — это значит иметь».
Последнее поколение романтических, психологических коммунистов, в максимальной степени испытавших на себе влияние революции и коммунистических идеалов, почти полностью было перебито в годы Великой Отечественной войны. Оставшиеся не могли удержать за собой инициативу в обществе и уступили ее частично военному, а в основном послевоенному поколению. Тон стали задавать выходцы из благополучных семей, идеологически циничные, склонные к легкому успеху и карьеризму, корыстные, подверженные сильному влиянию западной идеологии и пропаганды.
Это и стало одним из условий краха коммунизма в Советском Союзе и успеха контрреволюции 1985–1993 годов.
Библиография
Давыдова Л. В. Мужество знать: А. А. Зиновьев о глобальном сверхобществе и посткоммунистической России. М., 2002.
Зиновьев А. А. Зияющие высоты. Лозанна, 1976.
Зиновьев А. А. Светлое будущее. Лозанна, 1978.
Зиновьев А. А. Желтый дом. Лозанна, 1980.
Зиновьев А. А. Коммунизм как реальность. Лозанна, 1981.
Зиновьев А. А. Гомо советикус. Лозанна, 1982.
Зиновьев А. А. Иди на Голгофу. Лозанна, 1985.
Зиновьев А. А. Катастройка. Лозанна 1988.
Зиновьев А. А. Кризис коммунизма. Париж, 1991.
Зиновьев А. А. Запад. Париж, 1995.
Зиновьев А. А. Глобальный человейник. М., 1997.
Зиновьев А. А. На пути к сверхобществу. М., 2000.
Зиновьев А. А. Очерки комплексной логики. М., 2000.
Зиновьев А. А. Гибель русского коммунизма. М., 2001.
Зиновьев А. А. Логическая социология. М., 2002.
Тема № 135
Эфир 10.09.2002
Хронометраж 50:00
www.ntv.ru