 |
 |
 |
gordon0030@yandex.ru
Преодоление язычества
01.10.2002 
50:00
Что такое язычество с точки зрения православия, мусульманства, атеизма? Почему ислам трактует христианство как язычество? О язычестве как стремлении человека подчинить себе духовные силы, месте и роли мифа в исламе и христианстве протоиерей Александр Борисов и советник Совета муфтиев России Али Вячеслав Полосин.
Участники:
Александр Ильич Борисов — протоиерей, настоятель храма Косьмы и Дамиана в Шубине, кандидат биологических наук
Али Вячеслав Сергеевич Полосин — советник Совета муфтиев России, председатель московской религиозной организации мусульман «Прямой путь», доктор философских наук, кандидат политических наук
Позиции:
А. Борисов:
Язычество сегодня. Две категории:
Обращение к гадалкам, экстрасенсам, рейке, «целителям», чтение Норбекова, Коновалова, Асауляк, Лазарева и т. п.
1.
Язычество — поклонение твари вместо Творца. Почему нам не следует стремиться узнать наше будущее? Здоровье становится идолом. Как отличить целителя, имеющего Божий дар, от проходимца?
Обращение к Церкви за помощью от порчи, супружеской измены, в устройстве на работу, в сдаче экзаменов и т. п.
2.
Бог — Господь, или
Магия и суеверие. Магия и обращение. Ищите прежде Царствия Божьего...»
А. В. Полосин:
1. Принципиальный (абсолютный) монотеизм ислама и троичность божества в христианстве. Обожествление «посредников» в христианстве.
2. Миф — его место и роль в исламе и христианстве.
3. Коран и Библия — отношение к книге и тексту в исламе и христанстве.
4. Ответ на вопрос: кому выгоден политеизм и мифы?
Материалы к программе:
Из книги А. Борисова «Побелевшие нивы: Размышления о Русской Православной Церкви»
То, что Бог открывает Себя в Библии в той мере, в какой человек может и должен о Нем знать, — оставаясь безусловно трансцендентным тварному миру, — в свою очередь раскрывает творческие силы человеческого разума. Бесконечно глубокому, но познаваемому смыслу Библии в жизни соответствует познаваемость бесконечно таинственного окружающего мира, который, как и Библия, перестает быть неразрешимой загадкой, шифровкой, а становится даром Божиим, предназначенным для того, чтобы человек пользовался им для своего блага. Христианство есть религия личности Иисуса Христа, а не книги. Книга, Библия, раскрывает нам то, что хочет сказать о Себе Бог. Но Бог делает это через людей. Поэтому каждая страница Библии неизбежно содержит как божественный, так и человеческий элемент. Бог был Автором этой книги не в том смысле, что Он диктовал ее, а в том, что Он вдохновлял людей писать ее. Люди, которых Бог избирал в качестве «инструментов», действовали не как автоматы, а как живые личности. Поэтому в том, что они писали, неизбежно находят свое отражение их личные свойства, уровень культуры и знаний того времени, в котором они жили.
Христиане призваны не только слушать или читать Библию, а глубоко изучать ее: «Исследуйте писания, — говорит нам Иисус, — они свидетельствуют обо Мне!» Можно с уверенностью сказать, что именно наличие Библии как книги, которую человек призван изучать и исследовать, ориентировало европейцев на изучение и исследование окружающего мира, что в свою очередь привело к созданию современной
В противоположность христианству ислам, например, есть религия именно книги — Корана — в котором каждое слово воспринимается как продиктованное непосредственно Всевышним. Это «закрытый» для
Для религиозного взгляда на мир (как, впрочем, нередко и для нерелигиозного) свойственно так называемое мифологическое объяснение наблюдаемого, то есть построение некой мифологической модели. Сразу оговоримся, что слово «миф» употребляется здесь не в уничижительном, а в научном смысле. Миф — это не ложь и не выдумка, а, по удачному определению Дж. Маккензи, «философия древних», за которой стоит определенная идея. Именно эта идея является главным в мифе. Что же касается его внешней оболочки — рассказа, — то это лишь чаще всего доступное и достаточно занимательное средство передачи содержащейся в мифе религиозной идеи. Миф в этом смысле дает человеку ответы на вопросы, которые выходят за рамки непосредственного опыта и того уровня знаний, на котором человек находится. Тем самым миф создает некую структуру окружающего мира, так или иначе объясняет его, придает человеку больше уверенности в себе и своих действиях. Отсюда колоссальная психологическая значимость мифа — человеку есть на что опереться. Создается некая умозрительная система координат, с которой человек может соотносить те жизненные вопросы и проблемы, с какими ему приходится сталкиваться.
Однако подобно тому, как на смену старым научным моделям приходят новые, более соответствующие накопленному опыту, так и мифологическое построение рано или поздно сталкивается с растущими знаниями, вступая с ними в противоречие. При этом, поскольку новое знание не может быть отброшено, должен быть оставлен старый миф. Это нередко приводит к серьезным кризисам в религиозном сознании людей, возникающим из необходимости увязать религиозные взгляды, содержащие привычные мифы, с очевидными фактами науки.
Самое высокое и чистое откровение Бога о Самом Себе, о человеке, его смысле и предназначении содержится в Библии. Разумеется, оно, прежде чем было записано, также в большей или меньшей мере, обросло мифологическими чертами. Это своего рода дань особенностям человеческого восприятия, когда откровение Бога образует некий сплав с человеческими представлениями о том, каким должно бы быть то или иное событие. Кроме того, здесь еще сказывается и несовершенство человеческого языка, приспособленного главным образом для описания видимого, материального мира. Поэтому, когда речь идет о мире духовном, неизбежны аналогии, поэтические образы, метафоры как средство передачи специфической инаковости мира духовного.
Христоцентризм
Самое первое и самое главное: в центре нашей личной и церковной жизни, в центре всего должен быть Иисус Христос. Это вроде бы очевидно. Но чаще всего забывают о самых очевидных вещах. Когда мы в опасности, оставлены другом, словом, когда нам плохо, что занимает наше сердце? Разве не наше собственное состояние? И разве не становится выходом из него именно «воспоминание» об Иисусе, возвращающее Его на престол нашего сердца? Через одно это мы получаем поддержку и одобрение.
Именно через Иисуса лежит самый близкий и единственный путь к Небесному Отцу, и именно в обретении этого пути и заключен главный смысл того, что Иисус был явлен миру. Узнавая Иисуса через Священное Писание, через нашу молитвенную жизнь, через опыт других христиан, содержащийся в Священном Писании и религиозных книгах, мы все больше узнаем Бога.
И когда мы отправляемся на совместную молитву в храм, мы также не просто «приходим в церковь», а собираемся для встречи с Иисусом, чтобы прославить Его, принести Ему нашу любовь и наши нужды. Церковь в этом смысле есть собрание верующих в Иисуса Христа, цель которых — общение с Ним и через Него с Отцом и друг с другом. Поэтому каждое посещение церкви должно иметь такую духовную ориентацию. Почитая Богородицу и святых, необходимо всегда помнить, что Дева Мария и все святые, прославившие Христа и Церковь подвигами веры, — наши помощники в приближении ко Христу, в молитве к Нему. И хотя теоретически это имеется в виду, в практике церковной жизни нередко забывается.
Из книги В. С. Полосина «Преодоление язычества. Введение в философию монотеизма».
Современный европеец привык относиться к религии, следуя определенным стереотипам, закрепившимся в XVIII — XIX веках. Религия выступает для него как бы в трех ипостасях:
1) Неизбежной дани традиции, не предполагающей личной веры в Бога. В романе «Доктор Фаустус» Томас Манн с иронией отмечал, что образованный флорентиец эпохи Возрождения, собираясь воскресным утром в церковь, говорил жене: «Ну, что ж, отдадим дань и этому распространенному заблуждению!»;
2) Повода для приятных семейных и общественных праздников, например — Рождества, связанного с увеличением продолжительности дня, появлением после декабрьских сумерек солнечного света — «рождением солнца», обновлением надежд на новый год и т. п.;
3) Суеверия — готовности не религиозного человека «на всякий случай» принести жертву умилостивления некой за предельной силе, судьбе, року — «как бы не вышло чего дурного». Суеверие может развиться до магии — веры в то, что человек может нарушить законы бытия в свою пользу («совершить чудо») с помощью
Однако XX век существенно поколебал наивную надежду на то, что привычная и комфортная для обывателя религия способна «умилостивить» судьбу: торжество идеологий нацизма и коммунизма и две мировые войны, зародившиеся там, где веками безраздельно господствовала христианская церковь, заставили
И вот сегодня европейцы и американцы, воспитанные на пропаганде религиозного превосходства Запада над Востоком, с удивлением открывают для себя мир ислама, его богословия и философии. Однако, находя много общего с исламом через Библию, западный человек с большим трудом воспринимает главное, на чем ислам зиждется, а именно — веру в Единственного и Всемогущего Бога.
Трудность такой веры связана с тем, что средневековое христианское сознание привыкло мыслить Бога мифологически; в человеческих образах и в окружении множества Его «сотоварищей». На протяжении полутора тысяч лет церковная традиция сохраняет и развивает культ всевозможных посредников человека с Божеством: «святых угодников», «небесных покровителей», земных «святейших владык», «преподобных» священников и монахов и т. п. Так называемые «священные предметы»: рукотворные художественные образы богов и их «угодников», недоразложившиеся останки этих «угодников», одежда, утварь, амулеты, символические знаки и т. п., выступают для верующих уже не только средством для совершения чудес, но и объектом самого религиозного поклонения, объектом культа — к ним совершают паломничество, их самих молят о совершении чудес, их целуют, перед ними стоят на коленях. Тем самым, они наделяются свойствами самостоятельно действующих существ, обладающих сверхъестественной силой потустороннего мира.
В религии Единобожия для описания подобных операций человеческого ума используется арабское слово «ширк». Родственным ему является арабское слово «шарик», переводящееся как «товарищ», «сотоварищ», «партнер», «компаньон», «соучастник». «Шарик» — это человек, оказывающий содействие другому, кто нуждается в этом, это восполнение недостатка силы у него своей силой. «Ширк» в религиозном смысле — это приложение понятия «шарик» к Богу, а именно — придание Единому Всемогущему Богу
Творец устанавливает Свои отношения с человечеством так, чтобы Его волю доводили до людей избранные Им Самим посредники — ангелы или наиболее достойные люди (пророки, посланники, духовные учителя). Это право Всемогущего Создателя. Но ни один человек не вправе ставить между Богом и человечеством по собственной воле самого себя или других таких же людей, поскольку это означало бы попытку признать себя равным Богу или сильнее Его! Это вечная истина Единобожия, засвидетельствованная всеми пророками монотеизма.
Ни пророки, ни имамы, ни муфтии, ни шейхи не являются ни посредниками, ни представителями человечества в его отношениях с Создателем, хотя могут быть представителями Создателя, избранными Им для выполнения Его поручений в Его отношениях с людьми. Пророки, имамы, муфтии и шейхи — не распорядители судьбами людей. От них (т. е. от пророков, муфтиев и т. д.) не зависит принятие Всезнающим Богом Его Собственных решений. Они — только послы, передающие волю Небесного Правителя, глашатаи Его воли и увещеватели для всего человечества и отдельных народов (посланники, пророки), а также для отдельных личностей (шейхи).
Если «святым угодникам» молятся, перед их образами, их останками и их вещами совершают поклонение, то это значит, что персонально от них ожидают их собственных действий, а значит, верят, что они — самостоятельные существа, субъекты, от которых, помимо личной воли Самого Творца, якобы тоже зависит принятие решений в мире Божественной воли! И принципиально не важно, каких именно действий ждут от этих «божественных субъектов» — их собственных сверхъестественных действий, чудес или же их посреднического влияния в качестве «угодников», «фаворитов» на решения начальства — верховного божества; в обоих случаях конечный результат будто бы достигается только при условии собственного волеизъявления этих «сотоварищей» Всевышнего.
Таким образом, если в сфере принятия решений, устанавливающих или изменяющих законы бытия, мыслятся, помимо Единственного Бога, еще некие субъекты принятия сверхъестественных решений — самостоятельно действующие существа, хотя бы и в подчиненном статусе, налицо язычество с его пантеоном вымышленных богов. Во главе этого пантеона стоит не Единственный и Всемогущий Создатель, а
«Ширк» — это вера в наличие многих не всемогущих сверхъестественных существ и, по сути, неверие во всемогущество Единственного Творца и Господа миров. Человеку, призывающему себе на помощь
Эти сверхъестественные существа будто бы вселяются в людей, животных, птиц, растения или в рукотворные предметы, в пищу и питье, руководят действиями человека или животного, могут принимать любой образ и являться в нем, в результате чего сам этот образ становится как бы «священным» и достойным поклонения.
Между потусторонним и посюсторонним мирами располагаются «божественные посредники» — фавориты вышестоящих богов — как умершие, причисляемые церковью к «святым», так и живые. Например, ушедшие из земной жизни «угодники» божества могут являться на Рождество в образе бородатого
Вся эта пирамида — плод человеческого воображения, наделяющего смертных людей или служебных духов качествами, присущими только Всемогущему Творцу. Отсюда становится понятным, почему после полутора тысячелетий господства средиземноморской мифологии «просвещенный» Запад так до сих пор и не открыл для себя самую ясную и рациональную религию — монотеизм.
Чтобы запомнить действия многочисленных субъектов потустороннего мира в этом мире, их служителям приходится скрупулезно составлять не только «благие вести» о том или ином
К сожалению, сознание современного западного обывателя не замечает духовной опасности в том, что человек, творя мифы, поклоняется их героям так же, как Единственному Творцу мироздания, и тем предает себя либо стихии самых темных и опасных иррациональных сил, либо человеческим кланам, корыстно использующим религию в земных целях. Автор этой книги — в прошлом сам священник православной церкви — решил исследовать механизм мифотворчества, чтобы показать рукотворность любого мифа и засвидетельствовать, что вера в Единственного и Всемогущего Творца вселенной не нуждается в человеческих измышлениях. Для последователей веры Авраама, Моисея, Иисуса и Мухаммада религиозные мифы — это художественная летопись многобожия. Мусульманское богословие — это комментарии к Откровению Аллаха и Сунне Пророка, и потому оно не нуждается в многословных построениях и в художественных описаниях.
Цель настоящей работы — разработка положений и терминов современной европейской мусульманской философии по трем направлениям:
1) определение средствами современного европейского языка понятии, характеризующих принципиальное отличие монотеизма от язычества (пантеизма);
2) исследование процесса религиозного мифотворчества;
3) исследование основных постулатов пантеистической философии и основных языческих культов в сопоставлении с основными положениями религии Единобожия.
Между европейским постхристианским сознанием и монотеизмом существует понятийный мостик. Его роль играет понятие «субъект». Последователь веры праведного Авраама верит в то, что мир сотворен из ничего одним Субъектом, Который абсолютно свободен и в Своей мысли, и в Своей воле, и в Своих действиях по отношению к созданному Им миру, что, собственно, и является определением всемогущества. Разумеется, абсолютно свободным, т. е. Всемогущим, может быть только один субъект!
Кто заинтересован в сохранении язычества:
1) неверующий человек, боящийся встречи со своим Создателем, Который спросит его о совершенных им и не раскаянных грехах и подвергнет переоценке все его столь привычные и приятные ценности;
2) политическая власть, которая стремится к созданию такого имиджа, при котором ее представителям не придется отвечать за свои преступления перед народом и не нужно будет бояться низвержения с властного Олимпа путем переизбрания;
3) жреческая каста. Наиболее последовательно, ясно и откровенно пантеистическое учение изложено в знаменитом сочинении жреца и
Рассматривая монотеистическое учение о Боге, как о Творце, Который выше того, что сотворил, и потому не является его частью, Ямвлих рассуждал:
«Я не вижу, каким образом сотворяется и оформляется здешнее, если никакое божественное творение и никакая причастность божественным образам не простирается через весь космос в целом. <...> Вообще это самое мнение является отрицанием жреческого служения и теургической общности богов с людьми, поскольку оно изгоняет с земли лучших. Ведь оно не утверждает ничего иного, кроме того, что божественное удалено от земного, что боги не имеют сообщения с людьми и что это место не населено ими. Стало быть, согласно этому рассуждению, даже мы, жрецы, ничему не научились от богов, поскольку ничем не отличаемся от остальных людей. <...> Земное же <...> когда оказывается способным к божественному участию, непосредственно получает предсущих в ней богов взамен собственной сущности».
В приведенной цитате налицо кастовый интерес жреца, для которого важнее доказать народу, что боги ему причастны и доступны, нежели искать истину. «Если Бог непостижим и недосягаем, то мы, жрецы, ничем не будем отличаться от остальных людей, не будем иметь власти над людьми, доходов и уважения,» — вот подлинная причина существования философии пантеизма и самого жреческого сословия!
Зададимся вопросом: почему политической власти всегда было выгодно поддерживать веру в разнообразные мифы и мифические чудеса, равно как и хранившую их жреческую касту? Причина проста: жрецы выполняли роль профессиональных имиджмейкеров власти, их главной задачей было создание в глазах простого народа имиджа правителей как «помазанников Небес», поскольку там, где «помазанник Небес», там и «священное государство: «Небесный Египет», «Небесный Вавилон», «Поднебесная империя», «Небесный Иерусалим», «Священная Римская империя», «Святая Русь» и т. д. Правда, жизнь общества и отдельной личности в этих «священных государствах», возглавляемых «богоносными» диктаторами, не становилась лучше вне зависимости от исторической эпохи — наоборот, недоумки, оказавшиеся у власти по наследованию, сами порождали цепь дворцовых переворотов и общую нестабильность, а их режимы подавляли свободу личности, свободу мысли и творчества, на долгие века тормозили развитие науки и искусств, обрекали поколения людей на нищету, бесправие, безнадежность.
Каковы же наиболее общие, присущие всем пантеистическим религиям архетипы? Самый общий архетип — это троичность божества. Причиной этого является логика самого человеческого мышления, а именно то, что всякое движение и развитие мыслится посредством диалектической триады: тезис — антитезис — синтез.
Языческое сознание склонно абсолютизировать, обожествлять как природные стихии, так и человеческие желания и страсти. При этом образы, возникающие в сознании суеверного человека, обособляются {абстрагируются) от самого человека, выносятся вовне и наделяются собственным, как бы божественным бытием. А поскольку образы рождаются в человеческом сознании по законам самого сознания, то диалектическая триада, будучи обособлена, персонифицирована и возведена в абсолют, превращается в троицу: «отец — мать — сын».
«Отец» — это духовное, бесплотное и безличное начало бытия. «Мать» может иметь образ материи или ее важнейших стихий: воды или огня. Она же ассоциируется с материализованной энергией «отца», «духом», действием которого «отец» творит вселенную. «Сын» — это продукт взаимодействия бесплотного «отца» и
Все три ипостаси вместе образуют единое божество, которое может иметь одновременно множество иных, более частных ликов, а также подчиненных ему богов и духов. Разумеется, в разных мифологиях встречаются и не вполне четкие разделения функций между божественными ипостасями, однако в целом диалектическая триада присутствует во всех развитых языческих мифологиях, и ее можно обнаружить, анализируя функции и взаимоотношения главных богов.
Таким образом, мы видим на примерах, что учение о «божественной троице» является постепенно развиваемым древним эзотерическим учением, в основе которого лежит диалектическая триада «тезис — антитезис — синтез», наиболее четко сформулированная в «Науке логики» Гегеля. Эта схема мышления человеческого ума была вынесена за рамки человеческого сознания, мифологизирована и антропоморфизирована. По аналогии с человеком и животным миром ей были приданы образы, так что она предстала в лицах «бога родителя, божественного отца», «святого духа» («животворящей матери») и их «сына» — богочеловека, спасителя, который осуществляет планы отца в отношении мира. Поскольку дух бесплотен, то в церковной иконописи он приобрел не антропоморфный, а зооморфный характер, т. е. стал изображаться в виде птицы — голубя или орла, летающего по воздуху, а носителем духа продолжали оставаться «священная» вода и «небесный» огонь, к которым из еврейской традиции добавилось еще и оливковое масло.
Писания пророков Единобожия {мир им всем) не содержат никаких намеков на троичность или иную множественность в отношении Единственного Бога, а заповедь Всевышнего, данная через Моисея, гласит: «Я — Господь, Бог твой. Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Библия, Исх. 20: 2–3). Апостол Павел, пришедший в секту
Древнее христианство, противившееся учению о триаде, или троице, в IV веке стало уступать нажиму императоров, хотя принятый в 381 году н. э. и ныне действующий в православной и католической церквах «символ веры» до тех пор не содержал какого бы то ни было упоминания о «святой троице» и не называл Иисуса «богом». Но, как бы поторапливая служителей культа, уже в 380 году император Феодосии своим указом (!) установил обязательность веры в «святую троицу», и в V веке это учение было утверждено церковным собором как общеобязательный догмат, неприятие которого влекло потерю гражданских прав, пытки и казнь.
Христианские церкви, подчинявшиеся византийскому василевсу и Римскому папе, согласились с этим новым для них учением. Однако остальные христиане, старавшиеся сохранить верность учению первых веков, например ариане, несториане, монофизиты, марониты, копты и др., предпочли подвергнуться гонениям на юге и востоке империи, в Африке и в Аравии, чем принимать столь радикальное для христианства нововведение, характерное для многих языческих религий. И когда через несколько веков они услышали через Пророка Мухаммада слова Всевышнего Творца, обращенные специально к христианам, то добровольно приняли ислам, чем, в частности, и объясняется столь быстрое возникновение империи правоверных — халифата.
Мифологический словарь. Статья «Троица» (автор С. С. Аверинцев)
Троица, в христианских теологических представлениях бог, сущность которого едина, но бытие которого есть личностное отношение трех ипостасей: Отца — безначального Первоначала, Сына — Логоса, то есть абсолютного смысла (воплотившегося в Иисусе Христе) и духа святого — «животворящего начала».
Само по себе учение о том, что на божественном уровне бытия троичность и единичность оказываются в
Однако лица или ипостаси христианской Троицы — не взаимозаменимые двойники или маски единой безличной стихии, их единство не есть ни рядоположенность, ни слитность, неразличенность личностей, не до конца вычлинившихся из родовой бессознательности политеистического божественного коллектива; напротив, они проницаемы друг для друга лишь благодаря полному личному самостоянию и обладают самостоянием только благодаря полной взаимной прозрачности, ибо эта проницаемость есть чисто личное отношение любви.
Различие между триадами язычества и триадами христианства — это различие между взаимопереходом стихий и взаимоотражением личностей, между двойничеством и диалогом.
Троица в христианстве не есть и последовательность нисходящих ступеней абсолюта, какова философская триада неоплатонизма; все три лица «равночестны». Все они участвуют в сотворении и бытии космоса по следующей формуле: все от Отца (ибо наделено от него бытием), через Сына (ибо устроено через его оформляющую энергию смысла) и в Духе (ибо получает от него жизненную целостность).
По православной доктрине,
Библиография
Антоний Сурожский. О встрече. Клин, 1999.
Антоний Сурожский. Может ли еще молиться современный человек?.. Клин, 1999.
Борисов А. Побелевшие нивы: Размышления о Русской Православной Церкви. М., 1994.
Гайнутдин Р., Муртазин М. В молитве спасение. М., 1998.
Даууд А., Ахад Б. Мухаммад в Библии. Катар, 1996.
Матар Н. И. Знакомьтесь: Ислам. Киев, 1997.
Мень А. Истоки религии/А. Мень. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 1. М., 1991.
Мань А. Магизм и единобожие/А. Мень. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 2. М., 1991.
Мень А. Вестники Царствия Божия/А. Мень. История религии: В поисках Пути, Истины и Жизни. Т. 5. М., 1992.
Полосин А. Прямой путь к Богу. М., 2000.
Полосин А. Преодоление язычества: Введение в философию монотеизма. М., 2001.
Шах Идрис. Суфии. Харьков, 1993.
Тема № 147
Эфир 01.10.2002
Хронометраж 50:00
www.ntv.ru