Реформа церкви

gordon0030@yandex.ru

Архив выпусков | Участники

↓№ 34↑

13.11.2001 Хронометраж

1:20:00

Возможно ли в Русской Православной Церкви упрощение богослужения, пересмотр догматики, этики и канонов? О прошлом и будущем церкви в череде расколов и реформ игумен Иннокентий Павлов и протоиерей Михаил Ардов.

Материалы к программе:

I. ПОНЯТИЕ ЦЕРКВИ. 1) этимологически — «Дом Господень»; 2) учреждение созданное Христом для спасения общины верующих в Него как в Сына Божия; 3) историческая церковь; 4) правовое учреждение. Ап. Павел определял как Тело Христово, Августин, разделяет Церковь небесную и Церковь земную; суть в том, что Церковь можно скорее показать, чем определить: это здание, община, таинства, Писание, догматы, обряды, календарь...

II. РЕ-ФОРМА (типа — восстановление, врачевание наростов и болячек; в этом смысле таинство Евхаристии, как врачевание есть Реформа) и ДЕ-ФОРМА (типа — энтропия, деформация, смерть). Если это мистическое Тело, то можно ли, и нужно ли его реформировать? Церковь вообще консервативна, занимает оборонительную позицию, отсекая от себя всякую ересь (напр. «естественное» желание метафизической сплетни по поводу двух природ во Христе: отсюда родился халкидонский догмат — они соединились «неслитно, неизменно, неразлучно, нераздельно», т. е. так, что не нашего ума дело). В то же время, «ересь», часто не что иное, как богословское творчество (напр. чтобы избежать двубожия, исповедуя Христа Богом, гениальному Оригену (осужден на V Вселен. соборе) пришлось допустить, что все люди отчасти боги; эта мысль позже трансформировалась в очень важную для православия формулу — Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом. Отсюда родился догмат о Воплощении. А еретик Савелий первым ввел во взаимоотношения Отца и Сына третью ипостась, Святого Духа, и объявил их всех единосущными. Отсюда берет начало догмат о Единосущии).

III. РЕФОРМА И ТАИНСТВО. Т. е. Церковь, как бы, неизменна. Меняется лишь мир, который «во грехе лежит» и как-то проникает в Церковь. В Храме всегда присутствует Двойник. Т.е., другими словами, присутствует деформация (больные и убогие, это не только внешняя, но и внутренняя сторона общины верующих). Именно потому, что Церковь — это Святое место, оно может явиться соблазном и для всего нечистого, и именно поэтому можно говорить о перманентной деформации в Церкви (но не Церкви). Поэтому естественна перманентная, эволюционная (а не революционная), так сказать, взращиваемая (культурная) реформа в церкви. Т. е. деформация и реформация в церкви, это сами верующие, которые непрестанно грешат, но все же находят в себе ум, честь и совесть очиститься и со страхом Божиим вернуться, чтобы вновь приступить к святым Дарам. Т. е. получается реформу надо начинать с себя. Без реформы себя — нет Церкви.

IV. РЕФОРМА И ДОГМАТЫ. 1) Необходим ли догмат? Есть ли в учениях Церквей положения имеющие для них положение догматов, но не принимаемых другими Церквами? 2) Лишает ли догмат разум свободы? — Догмат это плод критической мысли. Он не навязывается, а показывает ограниченность логики, границу двоичного компьютерного мышления. Догмат это знак тайны. Он не разъясняет, а хранит тайну. И как некое уравнение является средством оценки истины, своего рода алгоритмом. 3) Как соотносятся личное творчество и догмат? Личное творчество это еще не церковное творчество. Догмат и догматизм: догмат это церковное соборное творчество, догматизм — пример бесталанности (закапанного таланта). 4) Развивается ли догмат? — Согласие разума с догматом еще не вера. Истина веры — истина жизни, которую не сформулируешь. В Св. Писании нет догматов, но есть призыв к вере. 5) В чем причины догматических расхождений Востока и Запада. Можно ли сменить, формулировки по мере более глубокого проникновения в содержание догматов?

V. РЕФОРМА И ОБРЯДЫ. Но можно ли свести всю реформу к личному совершенствованию, к возрастанию, уподоблению Христу? По сути так и обстоит дело. Христианская Церковь, это Церковь Святых, подвижников прославившихся на этом поприще. Но по поводу средств достижения святости возникают споры. К средствам можно отнести вопросы недогматического характера: иконы, пение, скамейки, богослужебный язык, крестное знамение и т. п. Вопросы богослужебного языка и календарный вопрос следует выделить особо, т. к. они связаны с началом и концом времен. Это есть во всех религиях: у евреев, мусульман, христиан — свои календари (не знаете времен когда Приду); Слово, Тора, Коран всегда было у Бога, причем на конкретном языке. Но христианство и в этом смысле не религия, т. к. Иисус молился на арамейском, иврит для Него был вроде эсперанто, Евангелия написаны на греческом, а Церковь образована в Пятидесятницу-полиглоту; т. е. переводить не можно, а нужно. И всегда переводили.

VI. РЕФОРМА И ЭКУМЕНИЗМ. Но как только начнешь переводить или менять календарь — обвинят в ереси экуменизма. Обвинения эти трудно доказуемы, т. к. экуменизм не затрагивает догматической стороны вопроса, а скорее на уровне «свой»-«чужой»; но интересно то, что имеет под собой основание — библейские общества переводчиков и любителей Священного Писания и стремление создать единую религию, часто инициировали масоны. Сюда же относится и вопрос о календаре, и женатом епископате. В общем, тень тайного заговора, вдохновляющая оппонентов, часто затемняет суть вопроса — проповеди Евангелия. Инициаторами экуменического движения были протестанты. После II Ватиканского Собора и римо-католики подключились. По мне экумена — древняя христианская Церковь — и Единая Святая Соборная и Апостольская Церковь какую исповедуют католики и православные, суть одна Церковь исповедующая Единого Бога как Отца, Сына и Св. Духа. Но невозможно не учитывать опыт Отцов, традицию Церкви. У протестантов появляются свои традиции, а самые православные из них — лютеране — возвращаются к почитанию икон.

VII. РЕФОРМА И ЛИБЕРАЛИЗМ (СЕКУЛЯРИЗАЦИЯ). Либерализм — защита индивидуальной свободы, отказ от традиции, от авторитетов в вероучении, отрицание неизменности духовно-нравственных основ; религия и культура, священное и мирское, вера и наука — одно, след. надо изменить язык и форму передачи евангельской вести; защита разума для критической проверки веры, в Св. Писании могут быть погрешности, «исторический Иисус» был не совсем таким как Его изображают евангелисты; Бог внутри, чувство основа всех религий, а догмат и традиция вторичны; грех — болезнь души, поэтому религия это не терапия, а нравственное воспитание. Противостояние религии и культуры, которое началось в Новое время, было не столько содержательным, сколько «эмоциональным». Либерализм близок к протестантскому модернизму, поэтому кочетковцев и космодемьянцев называют протестантами восточного обряда.

Приложение:

ДВЕ ВЕТВИ РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ (по статье свящ. Максима Обухова).

Дата образования Русской Православной Церкви Зарубежом (РПЦЗ) как особой юрисдикции считается начало 20-х годов прошлого столетия, когда русская эмиграция оказалась в полной изоляции от основной массы гонимых верующих на Родине. В это время от тела Русской Православной Церкви (РПЦ) отделились Польская, Финляндская и некоторые другие Церкви. В дополнение к существующему разделению между РПЦ, российским государством и РПЦЗ возникли имущественные споры. После революции значительная часть заграничной недвижимости Российской империи досталась Зарубежной Церкви — это храмы и соответствующие земельные участки по всей Европе и на Святой Земле. После распада Советского Союза Российская Федерация «вспомнила» о своей церковной собственности за рубежом и предъявила претензии на том основании, что РФ является правопреемником СССР и, взяв на себя его долги, имеет право и на его имущество. Зарубежная Церковь в свою очередь настаивает на своих правах, не признавая за РПЦ правопреемственности дореволюционной Церкви. В разных странах имущественный вопрос решается по-разному — так, в Палестинской автономии правительство Арафата признало право на собственность бывшей Российской империи за РФ, а германское правительство признает это право за РПЦЗ.

За последние годы в России выросла целая иерархическая структура, организованная «зарубежниками» из отколовшихся от Московского Патриархата приходов и священников, которая по своему вероучению, богослужению и другим внешним атрибутам ничем не отличается от Русской Православной Церкви, с той разницей, что «центр управления» ее находится в Вашингтоне. Она называется «Русской Истинно-Православной Церковью» (ИПЦ) и включает более ста приходов. В выпускаемых ею изданиях РПЦ именуется не иначе, как Московская Патриархия (хотя Московская Патриархия — это находящийся в Москве офис Патриарха, и РПЦ можно называть Московским Патриархатом, но никак не Патриархией). ИПЦ вообще не считает Русскую Церковь православной, как, впрочем, и другие поместные Церкви — Болгарскую, Греческую, Сербскую; в частности, одно из изданий «Истинно-Православной Церкви» сообщает, что РПЦ является «церковным управлением, образованным в 1943 году по распоряжению Иосифа Сталина с целью показать союзникам существование прав и свобод в СССР и убедить их открыть второй фронт в период Второй мировой войны, а также чтобы мобилизовать духовные силы народа для защиты отечества и вместе с ним самой диктатуры». Результат появления «ИПЦ» был парадоксальным: он привел к наибольшему вреду не для РПЦ, а для самой Зарубежной Церкви, которая стала терять в России тот авторитет, которым обладала в советские времена. На сегодня РПЦ — самая большая Православная Церковь в мире.

Идеологические разногласия между двумя юрисдикциями: суть претензий РПЦЗ к МП сводится к обвинениям в «сергианстве», экуменизме и других отступлениях от истины Православия. Противоположная сторона обвиняет РПЦЗ в неканоническом рукоположении священников и епископов на чужой территории, раскольнических и провокационных действиях в 20-е годы, неготовности к диалогу.

Что понимается под «сергианством»? Точного определения этого понятия не существует, и каждая сторона по-своему трактует недавние события русской истории. Наиболее радикальные зарубежные сторонники конфронтации с МП утверждают, что при Патриархе Сергии произошло отпадение от Православия в ересь, тогда как сторонники сближения считают, что Патриарх Сергий в своей декларации не касался вероучительных вопросов, а лишь пытался прекратить преследование Церкви со стороны советской власти. Внутри самой РПЦ также существуют разные оценки деятельности Патриарха Сергия, но разница во взглядах не мешает их носителям принадлежать к одной Церкви и не вызывает никаких внутренних противоречий.

Что касается проблемы экуменизма, то стороны зачастую не учитывают отсутствие в Церкви окончательного мнения на его счет, вследствие чего каждый вносит в этот термин свое понимание и под словом «экуменизм» иногда скрываются совершенно разные понятия. Официальные контакты с представителями других конфессий, особенно традиционных, РПЦ практиковались и будут практиковаться. Подобное общение с инославными имели и святые, в том числе столь почитаемый Зарубежной Церковью святитель Тихон. Что же касается объединения всех вер в некую мифическую «сверхрелигию», то РПЦ в подобных участвовать не собирается.

Нынешнее разделение обусловлено не столько событиями 20–30-х годов или богословскими разногласиями, сколько сегодняшней политической ситуацией. Сегодняшние Россия и Америка (а в США находится большинство приходов Зарубежной Церкви) — совершенно разные страны. (Довольно характерная деталь — положение с церковной литературой, которое изменилось с точностью до наоборот: если раньше духовную литературу привозили из-за рубежа, то теперь приходы Русской Зарубежной Церкви наполнились книгами, изданными в России.)

Современная русская эмиграция представляет сложную смесь из потомков выходцев из России, зачастую с трудом понимающих по-русски, не говоря уж о церковнославянском, без которого немыслимо православное русское богослужение; довольно многочисленной русскоязычной еврейской диаспоры; русских, приехавших на Запад за «хорошей жизнью», совершенно чуждых Православию и русской культуре, но все еще говорящих по-русски; и русскоговорящих представителей других народов бывшего СССР, которые в глазах американцев все равно остаются русскими.

Все эти группы вполне представлены в РПЦЗ и оказывают друг на друга влияние, которое еще усиливается в условиях географической удаленности от Родины. Но в то же время РПЦЗ не представляет русскую эмиграцию полностью. Так, в Америке, кроме нее, есть приходы Американской Православной Церкви (Orthodox Church of America, OCA), а также Московского Патриархата. OCA является как бы продолжением бывшей Алеутской епархии Русской Церкви, получившей полную самостоятельность и статус поместной Церкви. Саму РПЦЗ не признают Поместные Православные Церкви, а OCA и приходы Московского Патриархата находятся в евхаристическом общении с другими Церквями. Кроме трех «русских» юрисдикций, существуют приходы иных Православных Церквей: Болгарской, Сербской, Румынской и др. Всего в США около 2 млн православных, многие из них — русские. Имеется также множество неканонических юрисдикций, в которых неискушенному человеку трудно разобраться. Эта пестрая картина дополняется коренными американцами, австралийцами и европейцами, перешедшими в Православие. В частности, видный иерарх РПЦЗ, архиепископ Берлинский и Германский Марк (Арндт), ключевая фигура, стоящая на позициях воссоединения, — коренной немец. Наличие обращенных из других конфессий — безусловно положительное явление, но нередко бывает и так, что протестант, перейдя в Православие, приносит с собой свой образ мышления. Влияние инославного, инородного и иноязычного окружения дополняется тем, что местное законодательство, в отличие от российского, не приспособлено к жизни православных приходов. Так, например, в США приход с легкостью может отделиться от своего епископа и перейти к другому, или сменить юрисдикцию.

Положение РПЦЗ осложняется тем, что ее приходы потихоньку вымирают, растворяясь среди иноязычной среды, а приток новых иммигрантов не наполняет храмов. Многие на Западе понимают, что существующее разделение пагубно сказывается как на православной миссии за рубежом, так и на интересах РПЦЗ, духовно отделенной от России искусственными преградами.

Основное препятствие воссоединения видится в существовании партии непримиримых внутри РПЦЗ. Эта немногочисленная группа церковных деятелей, зачастую состоящая из бывших протестантов, считает, что в Русской Церкви нет благодати и ее таинства не имеют силы. На языке церковных канонов это означает, что если таинства РПЦ недействительны, то ее члены не имеют ни истинного причастия, ни миропомазания, ни священства и т. д. Поэтому если какой-либо ее священник или епископ захочет перейти в «истинное Православие», то он должен быть рукоположен заново. Русские священники из РПЦЗ не могут служить и причащаться в российских храмах, и, наоборот, российские священники не могут сослужить с «зарубежными», несмотря даже на дружеские личные отношения.

По такой логике американские православные священники должны заново окрестить все население нашей страны, неправильно крещенное «сергианами». Крайние проявления этого радикализма совпадают с вероучением секты «Богородичный центр». Прикрываясь знаменем новомучеников Российских, сторонники радикальной партии забывают, что новомученики и исповедники принадлежали именно к той самой «Московской Патриархии», которую они так любят клеймить. В то же время никак нельзя приписывать подобные взгляды большинству верующих РПЦЗ. Так, святитель Иоанн Максимович и иеромонах Серафим Роуз, возможно, два наиболее авторитетных деятеля РПЦЗ, никак не принадлежали к этой категории и совершенно по-иному относились к Российской Церкви.

Несмотря на все препятствия, РПЦЗ на последнем Соборе сделала определенные шаги по сближению с РПЦ, которых давно ждали, хотя об объединении говорить пока рано. Как могут складываться отношения между двумя юрисдикциями в дальнейшем? В ближайшие год-два значительного успеха в их развитии не ожидается — до тех пор, пока не произойдет смены поколений церковной иерархии за рубежом (хотя партия «непримиримых», безусловно, останется). Сегодня положительным фактором являются многочисленные контакты рядовых мирян на уровне простого общения. Это помогает преодолеть многие предрассудки по отношению друг к другу.

Возможен такой ход событий: если объединения Церквей не произойдет, в эмиграции вырастут четвертое, пятое поколения прихожан, говорящих по-английски, приток обращенных в Православие американцев будет нарастать, и РПЦЗ окончательно отделится от России, может быть, даже изменит название, превратившись в одну из рядовых американских православных юрисдикций, утратив статус русской, как это произошло с отделившимися в свое время от РПЦ приходами в Финляндии. Если позиция наиболее радикального крыла усилится, а его радикализм возрастет, возможно, это вызовет отток прихожан и духовенства из Зарубежной Церкви, более лояльно относящихся к Московскому Патриархату. При таком развитии событий численность РПЦЗ сильно уменьшится и возникнет угроза ее вырождения.

Усиление радикального крыла может произойти за счет антирусски настроенных американцев. Но могут усилиться и позиции настроенного на сближение большинства — в силу того, что ряды «зарубежников» пополняются недавними выходцами из России, которые по отношению к РПЦ настроены совершенно по-иному и гораздо лучше знают реалии российской жизни. Есть также надежда, что российское правительство и администрация Президента РФ поймут значительные политические преимущества объединения с Зарубежной Церковью, которое усилит рычаги влияния российского государства на Западе, и предпримут дипломатические усилия по преодолению раскола. К сожалению, до сих пор в российской внешней политике не учитывается и не используется такой мощнейший и надежнейший козырь, как русская диаспора, тогда как страны, имеющие развитую диаспору: Армения, Израиль, Китай, — давно поняли ее стратегическое значение и извлекают из нее все возможные выгоды. Почти полное игнорирование существования русской диаспоры во всех уголках мира — один из серьезных просчетов российской внешней политики. При наличии реальной поддержки из России она могла бы превратиться в инструмент, приносящий как политические, так и экономические дивиденды стране.

Русская Зарубежная Церковь, несмотря на свою малочисленность (число прихожан РПЦЗ и РПЦ соотносится примерно как 1:1000), могла бы войти в Русскую Церковь как экзархат со значительной степенью автономии, по типу Украинской Православной Церкви. Это, безусловно, вызовет определенный духовный подъем, усилит позиции Православия на Западе. Возможно, при попытке воссоединения МП и РПЦЗ обострится уже существующее противостояние между двумя группировками в РПЦЗ, выступающими за и против сближения. При этом события могут развернуться двояким образом: в лучшем варианте РПЦЗ преодолеет надвигающееся разделение внутри себя самой, в худшем — малочисленная партия непримиримых уйдет в раскол, примкнув к маргинальным группам вроде «Российской катакомбной церкви» или греческих старостильников. Как ни странно, но препятствия к сближению существуют и в России. Появившаяся в ней ИПЦ, подчиненная Зарубежной Церкви, несмотря на свою малочисленность, может оказаться существенным тормозом в развитии отношений и повлиять на положение дел в обеих Церквах. Ее существование уже сильно ударило по престижу РПЦЗ в России. Большинство священников новой церковной структуры — «перебежчики», совершенно не настроенные ни на какой диалог с Московским Патриархатом, которые делают и будут делать все от них зависящее, чтобы объединения не произошло. Внутри РПЦ к противникам объединения относятся так называемые «обновленцы», для которых сближение с довольно консервативным духовенством РПЦЗ будет означать ослабление их позиций.

Но несмотря ни на какие препятствия, как идеологические, так и политические, сегодня, в особенности после Архиерейского Собора и избрания Первоиерархом РПЦЗ митрополита Лавра, весьма умеренного в своих взглядах и настроенного на последовательный диалог с Московским Патриархатом, все готово к процессу сближения, а пойдет ли он, зависит в основном от групп влияния внутри РПЦЗ (при том что группа митрополита Виталия (Устинова) и епископа Варнавы (Прокофьева) теперь уже очевидно маргинальны и не играют большой роли в церковной жизни РПЦЗ), и время, по-видимому, работает в пользу России.

Статья протоиерея Михаила Ардова:

МОСКОВСКАЯ ПАТРИАРХИЯ — РЕЛИКТ СТАЛИНСКИХ ВРЕМЕН

Не мною первым замечено, что большевицкая партия являла собою сатанинскую пародию на Церковь. Их съезды соответствуют церковным соборам, у них есть свои «мученики за веру», такие как Сергей Лазо или Павлик Морозов, свои проклинаемые еретики, такие как Троцкий, свои ритуалы вроде приема детей в пионеры, даже свои лже-мощи — набальзамированный труп, который и по сею пору оскверняет своим присутствием главную площадь Москвы...

Но коль скоро речь заходит о Московской Патриархии, мы должны иметь ввиду и еще одно существенное обстоятельство: организация, возникшая в 1943 году на развалинах Российской Церкви, созидалась большевиками по образу и подобию ВКП(б). Существует очень интересная книга — Т. А. Чумаченко «Государство, Православная Церковь, верующие. 1941–1961 гг.» (Москва, 1999). Написана она с использованием ранее недоступных архивных материалов, и там излагается, когда и каким образом появилась на свет Московская Патриархия. Можно сказать, ее учредителями были Сталин и Молотов, а непосредственным исполнителем их указаний стал полковник НКВД. Г. Г. Карпов. Именно он получил должность Председателя Совета по делам Русской Православной Церкви. И — характерная деталь — занимая этот пост, Карпов вплоть до марта 1955 года оставался руководителем 3-го отдела III секретно-политического управления НКВД-МГБ-КГБ и в этом качестве отвечал за «борьбу с церковно-сектанской контрреволюцией». Почти никто не обращает внимание на немаловажный факт: Сталин и иже с ним наименовали свое детище «Русской Православной Церковью», отняв у покорных ему иерархов историческое имя — «Российская», и Московская Патриархия по сею пору именуется так, как было угодно её кремлевским учредителям.

Но обновленным наименованием дело не ограничилось. Подручные тирана позаботились о том, чтобы придать своей «карманной церкви» удобное для себя устройство. В книге Чумаченко читаем: «Что касается „Положения об управлении Русской Православной Церковью“, то этот документ разрабатывался параллельно и в Синоде, и в Совете по делам РПЦ. В Совете по делам РПЦ за подготовку проекта „Положения“ отвечал зам. Председателя К. Зайцев (по материалам Совета документ проходил как Устав РПЦ). Постановление СНК СССР за N 162 от 28 января 1945 года утвердило „Положение об управлении РПЦ“, а Поместный Собор на заседании 31 января 1945 года единогласно принял его».

Итак, «Устав» был сначала утвержден Советским правительством, а уже потом по-большевицки, т. е. единогласно принят патриархийным лже-собором. Самое решение принять навязанный им «Устав» делает патриархийное сборище 1945 года нелегитимным. В Церкви с древнейших времен соблюдается принцип: менее представительный собор не может исправлять или отменять постановление большего по значению собора. А я полагаю, что никому в голову не придет утверждать, что патриархийное мероприятие 1945 года может по своему значению сравниться с подлинным Поместным собор Российской Церкви, такой, как она была до чудовищных гонений двадцатых и тридцатых годов. Словом, участники сборища 1945 года не имели канонического права изменять то, что постановил Собор 1917–1918 гг. Т. Чумаченко пишет: «Принятое „Положение“ устанавливало „в высшей степени“ централизованное управление Церковью по её вертикальной структуре, при этом права патриарха и управляющих епархиями были сформулированы достаточно расплывчато. Утвержденные принципы управления облегчали возможность влияния государства через патриарха на РПЦ в целом, тем более, что круг вопросов, которые патриарх должен был, согласно „Положению“, согласовывать с Советом по делам РПЦ, не был конкретизирован». Как помним, большевики строили свою партию по принципу так называемого «демократического централизма», то есть там существовала процедура псевдовыборов. Этим как бы выражалось доверие, которое вожди оказывали партийным массам.

Православные верующие в учрежденной Сталиным «церкви» ничего подобного не удостоились. А между тем Собор 1917–1918 г.г. предусматривал подлинную выборность большей части Священного Синода, большей части Высшего Церковного Совета, епархиальных архиереев, благочинных, а так же членов епархиальных и благочинских собраний. «Положение» 1945 года отменило Высший Церковный Совет, уничтожило выборность членов Синода, архиереев и благочинных. Отныне выбирается лишь сам патриарх, да и то по-советски — открытым голосованием при наличии одного кандидата.

С тех пор, как был «утвержден», а затем «принят» устав учрежденной Сталиным «церкви», много воды утекло. Скончался сам кровавый тиран, состоялись гонения на христиан времен Хрущева, миновала эпоха Брежнева, и — в конце концов — коммунисты отошли от власти. За прошедшие десятилетия в стране изменялось и реформировалось все, вплоть до Комитета государственной безопасности, и лишь Московская Патриархия не подверглась никаким переменам. Летом 2000-го года в Москве прошел так называемый «юбилейный архиерейский собор», на котором было торжественно провозглашено: «...наша Церковь смогла в условиях свободы в короткие сроки возродить свое свидетельство и служение». Однако же, самый глагол «возродить», согласно толковому словарю Д. Н. Ушакова, имеет значение «восстановить после периода упадка». И если бы в Патриархии состоялось подлинное возрождение, был бы незамедлительно восстановлен тот самый административный порядок, который предусматривался легитимным Собором в 1917–1918 гг. На «юбилейном сборище» 2000-го года был принят обновленный «Устав Русской Православной Церкви», который почти ничего не переменил в «Положении» года 1945-го: по-прежнему совершенно игнорируется принцип выборности священноначалия, и полнота власти принадлежит никому не подотчетному и самоформирующемуся «священному синоду», эдакому «Митрополитбюро», а возглавляет его в качестве «генсека» — «святейший патриарх».

И еще такое соображение. Во все времена существования Московской Патриархии их лжесоборы проводились так же, как съезды ВКП(б) — КПСС — с парадными докладами, с поздравлениями и с иностранными гостями. Поражает краткость этих мероприятий. «Собор» 1943 года, который «избрал» первого «сталинского патриарха» Сергия, продолжался всего один день — 8 сентября, уже упомянутый «собор» 1945 года — два дня, 31 января и 2 февраля. (Для сравнения сообщим, что легитимный Поместный собор Российской Православной Церкви имел три сессии и продолжался с 29 августа 1917 г. вплоть до середины сентября 1918 г.) Последний, «юбилейный собор» по собственному признанию устроителей проходил «в условиях свободы». Но продолжался он лишь четыре дня, а весьма многочисленные документы принимались все так же, по-большевицки — единогласно. В те дни московская газета «Радонеж» (N 15–16) поместила интервью епископа Владивостокского Вениамина, который говорил касательно «Определения „Об основных принципах отношения Русской Православной Церкви к инославию“»:

...мы даже не успели как следует ознакомиться с этим документом. Его поставили на голосование практически сразу же после того, как нам роздали текст. Вообще это очень печально, когда архиереи, съезжающиеся на собор, до последнего момента не знают даже, какие тексты им предстоит обсуждать. Да что там тексты: повестки дня не знают. Её выдали нам только накануне. К чему такая секретность, непонятно...

Наивный человек — ему непонятно! Ну, а нам вполне понятно, ведь делегаты на съездах КПСС были точно в таком же положении.

Библиография

Илларион (Троицкий), архимандрит. Христианства нет без Церкви. М. 1992.

Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917–1999). СПб., 2001.

Новоселов М. А. Письма к друзьям. М., 1994.

Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви (1917–1945). М., 1996.

Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918: Деяния (репринт 1918). М., 1994.

Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918: Собрание определений и постановлений. М., 1994.

Священный Собор Православной Российской Церкви 1917–1918: Обзор Деяний. Вторая сессия/Сост. А. Плетнев и Г. Шульц. М., 2001.

Священный Собор Православной Российской Церкви: Обзор Деяний. Третья сессия/Сост. А. Кравецкий и Г. Шульц. М., 2000.

Хомяков А. С. ПСС. СПб., 1880. Т 2.

Тема № 34

Эфир 13.11.2001

Хронометраж 1:20:00

www.ntv.ru

Сайт управляется системой uCoz