Эпидемиология алкоголизма

gordon0030@yandex.ru

Архив выпусков | Участники

↓№ 117↑

30.05.2002 Хронометраж

32:00

Сколько мы пьем? Сколько пьют в других странах и почему? Можно ли говорить об эпидемии алкоголизма? Что такое алкогольная смертность и каковы реальные алкогольные потери страны? Об этом сегодня после полуночи доктор медицинских наук, психиатр Александр Немцов.

Обзор темы

В последние десятилетия центральными звеньями алкогольной истории России явились два события: антиалкогольная кампания 1985 г. и рыночные реформы 1992 г. Нельзя сказать, что эксперимент имел только неудачи. Однако эта антиалкогольная акция не могла выполнить главной задачи — стабильно снизить потребление спиртного. Экстремизм антиалкогольных мероприятий привел к стремительному росту самогоноварения, несмотря на усиление репрессивных мер. В результате в России сначала произошло очень быстрое и значительное падение потребления алкоголя (1985–1986 гг.), сменившееся почти таким же резким ростом (1987–1991 гг.). Посредством подпольного производства самогона уже в 1991 г. потребление алкоголя приблизилось к исходному уровню и продолжало расти.

Почти экспериментальные условия, сложившиеся в результате кампании и последующих рыночных реформ, еще раз показали многообразие и сложность действия такого простого химического агента, как этиловый (винный) спирт, продемонстрировав, что алкогольное бескультурье стало существенной частью российской культуры.

Среди самых серьезных проблем, связанных с потреблением алгокоголя, на первое место по праву фатальности выходит алкогольная смертность, которая является составной частью демографического кризиса последних десятилетий. Прежде чем подсчитать алкогольные потери России необходимо определить истинное потребление алкоголя в нашей стране. В этой связи следует отметить, что в такой сильно пьющей стране, как Россия, никто не знает точно, сколько спиртного потребляет ее население. Существуют официальные данные ЦСУ РСФСР, Госкомстата РСФСР и Госкомстата России, которые с середины 1960-х и до 1988 г. оставались секретными — это так называемое «регистрируемое потребление алкоголя», которое в 1984 г. составляло 10,5 литров алкоголя на человека в год. К этой цифре надо добавить самогон. С 1960 г. расчеты самогоноварения и общего потребления алкоголя сначала в СССР, а позже в России производил американский советолог Владимир Тремл, который показал, что истинное среднедушевое потребление в России в 1970 г. было очень высоким и составляло 12 литров, а через десять лет выросло еще на 2 литра.

С 1980 г. расчеты самогоноварения и общего потребления алкоголя в условиях секретности начал делать Госкомстат РСФСР, а с 1981 г. — участник сегодняшней программы. Данные Госкомстата были рассекречены в 1989 г. Независимость получения этих трех оценок и близость их значений — единственный способ проверки правильности определения уровня реального потребления алкоголя в России. Сходство трех оценок позволяет вычислить средний уровень потребления алкоголя в России в 1980–1994 гг. Накануне антиалкогольной кампании он составлял 14,2 литра алкоголя среднедушевого потребления, из которых 3,8 литра или 26% приходилось на самогон.

14,2 литра чистого алкоголя на человека в год — много это или мало, в первую очередь для мужчин? 14,2 литра алкоголя соответствуют 35,5 литрам водки (14,2 × 2,5 = 35,5) или 71 полулитровой бутылке в среднем на каждого человека в стране или 142 бутылки на двоих. Но в 1984 г. соотношение мужчин и женщин составляло 1:1,15. Особенно важно, как было показано ранее, что российские мужчины выпивают 4/5 общего количества спиртного. Из этого следует, что на одного мужчину проходилось 130 бутылок водки (142 × 0,8 × 1,15). Будем считать, что главные потребители алкоголя — это мужчины в возрасте от 15 до 65 лет. Они составляли 67,6% популяции мужчин. А это значит, что на одного взрослого мужчину приходилось 190 бутылок водки в год. При этом не следует забыть, что в России все-таки есть мужчины, которые вообще не пьют или пьют мало (немногим более 20% выпивали 1 раз в месяц или реже). С этой поправкой получается, что 80% взрослых мужчин выпивают в год более 200 полулитровых бутылок водки в среднем, т. е. более чем 1 бутылка в два дня. При этом, конечно, не стоит забывать, что кто-то из 80% выпивал 1 бутылку в неделю, а другой — 2 бутылки в день. Но даже при этом получается, что подавляющее большинство российских мужчин можно считать пьяницами.

Потребление алкоголя в России было в 2–3 раза выше, чем в других странах. Например, в 1984 г. в Швеции, Финляндии и Великобритании потребление составляло 5,2, 6,6 и 7,2, а в США — 8,6 литров среднедушевого потребления. Ясно, что алкоголизация населения России перед началом антиалкогольной кампании было очень высокой (14,2 литра). Но это не должно было стать поводом для резкого и принудительного снижения потребления алкоголя. Нужна была разумная алкогольная политика с постепенным снижением потребляемого алкоголя, а не экстремистская кампания.

Однако, за первые полтора года антиалкогольной кампании (1985 и 1986 гг.) регистрируемая продажа снизилась на 51%, а реальное потребление — на 27% за счет резкого увеличения самогоноварения, которое продолжало расти и тем самым компенсировать дефицит государственной продажи. В 1991 г. потребление алкоголя приблизилось к исходному уровню, главным образом за счет подпольного производства спиртных напитков, которые в то время составляли более половины общего потребления.

Новый и особенно бурный рост начался вместе с рыночными реформами (со 2 января 1992 г.). Эти реформы сопровождались не только либерализацией цен и продажи алкогольных напитков: в общем потоке либерализации правительство Е. Гайдара временно отменило государственную монополию на производство и торговлю спиртным. На алкогольном рынке появились не облагаемые акцизами, а значит очень дешевые фальсификаты. Часть из них изготавливалась на основе низкокачественных технических спиртов, токсичность которых была много больше по сравнению с самогоном.

Резкий рост потребления спиртного продолжался до 1994 г., затем начался спад вплоть до 1998 г. (13,5 литров) и новый рост в 1999–2001 гг. (14,5 литров в 2000 г.).

Как умирало население России в это же время? Общее количество смертей довольно равномерно увеличивалось с 1965 по 1984 г. (на 36,1 тысяч в год, с 959 тысяч в 1965 г. до 1,65 миллиона в 1984 г.). Рост населения в это время увеличивался, однако отставая от роста смертности. В связи с этим за 20 лет (с 1964 по 1984 гг.) ожидаемая продолжительность жизни сократилась, особенно значительно у мужчин, на 2,5 года. Это отчасти может быть связано с ростом потребления алкоголя. Об этом свидетельствует рост госпродажи алкоголя с 1960 по 1980 гг. более чем в два раза (с 4,6 до 10,5 литра) и реального потребления (с 9,8 до 14,0 литров). Другим свидетельством может служить постоянный рост доли смертей при отравлении алкоголем (с 1,1% до 2,2%). Однако, исходя из данных 1965–1984 гг., трудно оценить вклад алкоголя в сокращение продолжительности жизни населения в этот период, и, таким образом, вычленить алкогольный фактор среди других неблагоприятных явлений. Сделать это помогли почти экспериментальные условия, сложившиеся в результате антиалкогольной кампании.

Заметное снижение смертности началось уже через 2–3 месяца после начала кампании, а очевидное — через полтора года: на 203,5 тысячи или на 12,3% (1986 г.) от общего числа смертей в 1984 г. За это время среднедушевое потребление алкоголя снизилось на 3,7 литра, при том, что зависимость смертности от потребления была строго линейной в 1984–1986 гг. Из этого следует, что в начале антиалкогольной кампании в пределах 10–15 литров среднедушевого алкоголя снижение потребления на каждый литр алкоголя уменьшало общее количество смертей на 3,3%. Доля смертей резко увеличивается, если расчеты вести в отношении мужчин 35–59 лет, для которых этот показатель снизился на 25,4% или 6,9% на каждый литр среднедушевого алкоголя.

Для оценки изменения смертности в связи с алкоголем во время антиалкогольной кампании важно, что линия регрессии, рассчитанная для 1965–1984 гг. может служить прогнозом того, какова была бы смертность после 1984 г., если бы не началась антиалкогольная кампания.

После резкого снижения смертности в 1985–1986 гг. и вплоть до 1991 года смертность установилась на новом уровне. При этом сохранялся практически тот же темп прироста количества смертей (38,6 тысяч в год). Располагая этими данными, можно рассчитать количество людей, которые могли умереть, но не умерли во время антиалкогольной кампании. Это количество определяется отклонением от прогностической линии регрессии, что составляет 1,22 миллиона человек или 204 тысячи в год. Во время антиалкогольной кампании количество смертей снизилось не только у мужчин, но и у женщин.

• По отношению к общему количеству умерших во время антиалкогольной кампании сохранили жизнь 18,2% мужчин и 8,0% женщин.

• Более миллиона человек, сохранивших жизнь — главный позитивный итог антиалкогольной кампании и показатель того, что снижение потребления алкоголя — существенный фактор снижения смертности в России.

Естественно предположить, что те когорты потребителей алкоголя, которые сохранили жизнь во время кампании, умирали до ее начала (около 200 тысяч в год). Но это далеко не весь урон, связанный с алкоголем, а только та его часть, которая соответствует снижению потребления в связи с антиалкогольной кампанией. Даже во время кампании уровень потребления алкоголя, значительно снизившись, оставался очень высоким (10,5–12,6 литров в 1986–1991 гг.).

Чтобы выяснить потери в связи с потреблением алкоголя в этот период, можно сопоставить смертность мужчин и женщин с оценками потребления алкоголя с 1970 по 1991 гг. на основе уравнений регрессии. Из такого сравнения (регрессионного уравнения) следует, что на 1 литр среднедушевого алкоголя приходится 66,5 смертей мужчин на каждые 100 тысяч мужского населения и 16,3 смертей женщин на каждые 100 тысяч женского населения. Соотношение смертности мужчин и женщин на литр алкоголя составляет 4,1 (66,5/16,3). Это значит, что приращение числа смертей мужчин на увеличение потребления на 1 л алкоголя в 4 раза больше, чем приращение числа смертей женщин, что очень близко к соотношению потребляемого алкоголя мужчинами и женщинами. Таким образом, четырехкратное различие в смертности обусловлено четырехкратной разницей в потреблении алкоголя. Это предположение вполне соответствует немногим гендерным исследованиям потребления алкоголя в России.

Если это так, то 14,2 литра среднедушевого алкоголя в 1984 г. распределялись в соответствии с отношением 4,1/1,0 как 11,4 литра, приходившихся на мужчин, и 2,8 литра — на женщин. При этом 11,4 и 2,8 — это литры на человека в год, а показатели смертности мужчин и женщин (новый Европейский стандарт) рассчитаны на 100 тысяч мужчин или 100 тысяч женщин. Поэтому для сопоставления следует показатели смертности перевести в форму на 100 000 населения для 1984 и последующих лет. В таком виде эти величины можно сопоставить с потреблением алкоголя мужчинами и женщинами. В результате получается, что отношение смертности и потребления линейны практически на всем диапазоне доз.

Линейность отношений алкоголя и смертности позволяет перейти от показателя смертности на литр алкоголя к смертности на 100 000 мужского и женского населения: 944,3 мужчин и 231,5 женщин. Располагая этими числами можно рассчитать полные алкогольные потери страны в 1984 г.: 344,4 тысяч мужчин и 168,7 тысяч женщин (всего 513,1 тысяч или 31%) — прямые (смерти при отравлении алкоголем, в связи с алкогольными психозами или циррозами печени, острыми алкогольными панкреатитами и алкоголизмом) и непрямые алкогольные потери (дорожно-транспортные происшествия со смертельным исходом, связанные со спиртным, другие насильственные или неестественные смерти, смерти в связи с соматическими заболеваниями, осложнившими алкоголизм или пьянство или осложненными алкоголизмом или пьянством).

Введение в регрессионное уравнение, дополнительных показателей, которые также могли влиять на смертность, снизили оценку алкогольного урона России всего на 2% всех смертей (фактор времени, потребление табака, среднедушевой доход). Следует отметить, что ни фактор времени, ни потребление табака, ни среднедушевой доход не коррелировали со смертностью. Это не значит, что эти факторы не имеют значения для смертности в России; отсутствие корреляции скорее всего отражает тот факт, что в пределах 1970–1991 гг. эти показатели менялись мало по сравнению с изменениями уровня потребления алкоголя; их влияние могло быть значительным, но равномерным в течение указанных лет и входить составной частью в остальные 69% факторов смертности.

31% всех смертей — таковы были полные потери страны в связи с потреблением алкоголя в 1984 г. при оценке потребления 14,2 литров алкоголя. Официальные данные для 1984 г. равнялись 3,1% смертей по «причинам, связанным с употреблением алкоголя», т. е. были в 10 раз меньше реальных потерь. Аналогичным образом были сделаны расчеты алкогольного урона для других лет.

Для сравнения: прямой и непрямой алкогольный урон США в начале 1980-х годов составлял от 105 до 200 тысяч человек по разным оценкам или от 5 до 9% всех смертей при потреблении 8,2–8,3 литров алкоголя, а в 1990-х годах алкогольные потери США стали еще ниже (4,4%, 1994 г.).

Представляет интерес диагностический состав алкогольной смертности. У мужчин в 1985–1986 гг. существенно снизился уровень почти всех классов смерти, которые составляют подавляющее большинство всех смертей (77,8% в 1986–1991 гг.). В этот же период существенное снижение смертности женщин произошло только в группе сердечно-сосудистых и внешних (насильственных, неестественных) причин (73,0% всех смертей в 1986–1991 гг.). Исключение составили только новообразования, инфекционные и паразитарные заболевания. Таким образом, большинство классов причин смертности мужчин синхронно «откликнулись» снижением на уменьшение потребления алкоголя во время антиалкогольной кампании, что позволяет связать эти формально неалкогольные заболевания и смерти с потреблением алкоголя. По существу — это непрямые алкогольные потери, хотя фактически — это скрытый от государственной статистики алкогольный урон страны.

Расчеты алкогольной смертности, сходные с расчетами общей смертности, были выполнены для смертности от внешних причин (несчастные случаи, отравления, травмы и насильственные причины). Эта группа причин вносила главный вклад в алкогольную смертность мужчин (44,9%), несмотря на то, что составляла всего 18% от общей смертности. Такое соотношение связано с тем, что более половины этих смертей прямо или косвенно связаны с алкоголем. Это подтверждается анализом секционного материала как в Москве, так и в 25 регионах России в 1981–1984 гг.: у 53,1% и 58,4% умерших этой группы соответственно был выявлен алкоголь в крови, тогда как в государственной статистике среди смертей от внешних причин доля смертей «в состоянии алкогольного опьянения» лишь изредка превышала 10%. Закономерен вопрос, куда исчезает информация об алкоголе в крови или пьяном состоянии у 40% умерших от насильственных или внешних причин?

У женщин доля этого вида смертей была в три раза меньше, чем у мужчин, и почти в два раза реже эта смертность была связана с алкоголем.

Среди большой группы смертей от внешних причин особый интерес представляет связь с потреблением алкоголя таких социально значимых видов смертности, как самоубийства и убийства.

Самоубийства в 1984 г. составляли 23,7% общего числа смертей от внешних причин или 43 123 мужчин и 10 983 женщины (всего 54 106 человек). С началом антиалкогольной кампании произошло резкое снижение количества самоубийств: с 37,9 в 1984 г. до 23,1 в 1986 г. на 100 000 населения. Можно рассчитать количество сохраненных жизней потенциальных самоубийц: 111 178 человек или 33,3% людей (28,7% мужчин и 4,6% женщин), которые могли закончить самоубийством, сохранили себе жизнь во время антиалкогольной кампании.

Убийства — всегда двусторонний процесс, где есть убийца (убийцы) и жертва (жертвы). Точно так же двусторонней является тема «алкоголь и убийства», поскольку пьяным может быть как убитый, так и убийца (или оба), а результат один. В 1984 г. убийства составляли 7,7% общего числа смертей от внешних причин или 11 039 мужчин и 5 042 женщины (всего 16 081 человек). В России убитые с алкоголем в крови в 1981–1984 гг. составляли 65%. Эта доля снизилась во время кампании до 59% (1988 г.), после чего начался ее рост (в 1990 г. снова более 60%). В результате антиалкогольной кампании произошло значительное снижение уровня убийств: с 12,1 в 1984 г. до 7,4 на 100 000 населения в 1987 г. на фоне снижения потребления алкоголя. Это явилось свидетельством связи этих двух явлений.

В 1988 г. начался рост уровня убийств. Однако уже в 1989 г. этот уровень стал существенно обгонять рост потребления алкоголя. Скорее всего это свидетельствует о включении новых факторов убийств в нашей стране, помимо алкогольных. Такими факторами стали коренной передел криминальной и государственной собственности, перераспределение сфер криминального влияния и смена преступных элит: в конце 1980-х годов т. н. «законники» (воры в законе) были вытеснены так называемыми «беспредельщиками», действовавшими вне воровских законов. Эта «первая криминальная война» плавно перешла во «вторую», базой которой стала приватизация и новый передел собственности на этой основе (1992 г.). Несомненно, главной причиной роста уровня убийств во время криминальных войн лежали социально-экономические причины, однако данные отдельных областей России показывают, что роль алкоголя во время первой криминальной войны оставалась очень высокой: рост числа убитых в алкогольном состоянии происходил в два раза быстрее, чем убитых в трезвом (с 1987 по 1989 гг. на 101,3% и 52,3% соответственно).

Динамика зарегистрированных убийств и выявленных убийц в состоянии опьянения в целом была сходна с динамикой количества убитых. Первый показатель с 1984 по 1987 гг. снизился на 45,9%, второй — на 40,6%. Уровень выявленных убийц в трезвом состоянии во время антиалкогольной кампании практически не изменялся и существенно вырос только во время рыночных реформ. К сожалению, в отличие от убитых выявленные убийцы в меньшей мере могут отразить истинное соотношение пьяных и трезвых убийц в силу большей уязвимости пьяных для органов правосудия.

Алкогольная смертность, связанная с болезнями системы кровообращения, существенно снизилась во время антиалкогольной кампании и выросла в период рыночных реформ. Главный механизм сопряжения сердечно-сосудистой патологии с употреблением алкоголя состоит в том, что хроническая алкогольная интоксикация осложняет течение уже существующих заболеваний этого класса и является дополнительным фактором риска: хроническая алкогольная интоксикация сокращает продолжительность жизни мужчин, имеющих заболевание сердечно-сосудистой системы, в среднем на 17 лет. С другой стороны — злоупотребление алкоголем часто осложняется сердечно-сосудистыми заболеваниями, увеличивающими риск смерти. В последние годы появились данные исследований на людях и животных, свидетельствующие о том, что риск сердечных заболеваний резко возрастает в случае приема больших доз алкоголя за счет изменения в крови соотношения липопротеинов высокой и низкой плотности, концентрации ряда других соединений, совокупно повышающих риск тромбозов сердечных сосудов, сердечных аритмий и гипертонических кризов, часто заканчивающихся внезапной смертью. Вот почему смерти при болезнях системы кровообращения существенно увеличивались с субботы по понедельник, наряду с отравлениями алкоголем и насильственными смертями в отличие от смертей при новообразованиях, имевших равномерное распределение по дням недели.

Приведенные выше данные показывают, что в России подавляющая часть смертности, в той или иной степени связанной с потреблением алкоголя, носит скрытый характер. 97,7% алкогольной смертности в официальных данных составляли отравления алкоголем, т. е. прямые алкогольные потери, да и то, вероятно, учтенные не полностью.

Можно указать на следующие причины того, что значительная часть алкогольной патологии и смертности в России остается скрытой: недобросовестность медицинского персонала при постановке посмертного диагноза, низкая квалификация врачей в диагностике алкогольных причин заболевания и смерти, слабость технической базы и квалификации паталого-анатомической службы в стране, прямая фальсификация алкогольных диагнозов смерти и подмена их наиболее частыми, сердечно-сосудистыми диагнозами в связи с нежелательными для родственников умершего социальными или психологическими последствиями.

Алкогольная смертность после 1991 г. была рассчитана с учетом новых социально-экономических условий, отличных от условий предыдущих лет. Рядом авторов показано для России, что такие факторы, как обеднение населения и слабость здравоохранения, действительно снизивших качество жизни в России, а также изменение экологических условий, не могут быть признаны существенными для объяснения столь значительного повышения смертности. А каков вклад алкоголя в смертность в это время? При сопоставлении общей смертности с явлениями, более жестко зависимыми от потребления алкоголя, с таким, например, как смерти при отравлении алкоголем или алкогольные психозы, прежде всего обращает внимание почти полная синхронность изменений двух видов смертности: рост в 1965–1980 гг., снижение в 1985–1986 гг., новый рост в 1992–1994 гг., снижение в 1995–1998 гг. и, наконец, новый рост в 1999 г. Маловероятно, чтобы такая синхронность динамики общей смертности и явлений, жестко связанных с потреблением алкоголя, была совсем случайной.

По сравнению с периодом антиалкогольной кампании среднедушевое потребление в 1992–1994 гг. выросло, но лишь немногим превышало уровень, который существовал до начала кампании (14,2 литра на человека в год в 1984 г. и 14,6 — в 1994 г.), а смертность существенно превышала не только уровень 1986–1991 гг., но и 1965–1984 гг.. Возникает вопрос, связан ли такой почти тотальный рост смертности с изменением уровня потребления алкоголя, а если связан, то насколько и каким образом?

Начиная с 1993 г. рост смертности как бы «обгонял» рост потребления алкоголя. Это несоответствие скорее всего означает, что в 1990-х включились новые факторы смертности, часть которых имела неалкогольную природу, например, в связи с переделом собственности. Другая часть новых факторов была связана со спиртными напитками. Один из таких факторов, несомненный, но трудно исчисляемый — увеличение когорты людей с повышенным риском алкогольной смертности за счет тех потребителей алкоголя, которые сохранили жизнь во время кампании, а вместе с этим сохранили свой повышенный риск, который реализовали алкогольной смертью во время рыночных реформ. Можно считать, что резкий подъем смертности в 1993–1994 гг. отчасти обусловлен «удвоением» когорты людей с повышенным риском и «переносом» связанных с алкоголем смертей из одного исторического периода (антиалкогольная кампания) в другой (рыночные реформы).

Еще один фактор повышения смертности во время рыночных реформ — возросшая токсичность фальсификатов алкогольной продукции. Было много данных, свидетельствующих о том, что доля фальсификатов алкогольной продукции, постепенно нарастая, составила значительную часть потребляемых спиртных напитков. Это не могло не отразится на здоровье потребителей и их смертности. Для периода реформ очень важно количественно оценить эту токсичность, дополнительную к собственной токсичности алкоголя.

Сопоставление смертности при отравлении алкоголем с потреблением алкоголя показывает, что до 1991 г. эти характеристики изменялись сходным образом. Однако в 1993–1994 гг. произошло очень резкое расхождение показателей за счет того, что эта смертность стала «обгонять» потребление. Вычисления показывают, что в 1994 г. уровень потребления, рассчитанный на основе соотношения смертности при отравлении алкоголем и потребления в предшествующем периоде (1981–1991 гг.), составил 18,5 литров на человека в год, что на 3,9 литра больше оценки реального потребления. Скорее всего эта разница является алкогольным эквивалентом дополнительной токсичности алкогольных фальсификатов в это время. Иначе говоря, в 1994 г., на пике смертности, граждане России потребляли 14,6 литров на человека в год, а умирали от отравления алкоголем так, будто пили 18,5 литров.

Распространять оценку дополнительной токсичности на все население, вероятно, нельзя, т. к. легко предположить, что умершие от отравления, в большинстве своем — социально сниженные люди, которые выбирали преимущественно дешевые, а значит и более токсичные напитки. Однако половина от 3,9 литров никак не будет преувеличением для оценки дополнительной токсичности спиртных напитков, потребляемых всем населением. Если это так, то расчеты полных алкогольных потерь с учетом дополнительной токсичности алкогольных напитков, например, для 1994 г. показывают, что полные потери в связи с алкоголем в этом году составили 527 381 мужчин и 223 579 женщин. Таким образом, в связи с потреблением алкоголя в 1994 г. погибло не менее 750 960 человек, что составляет 32,6% всех смертей (прямые и непрямые потери). Официальные данные смертности «по причинам, связанным с употреблением алкоголя», составили 3,0%.

Общий алкогольный урон в 1992–1996 гг. составил около 3,8 миллионов человек из 10,5 миллионов общего количества смертей в это время (36,2%).

Переломным как для общей смертности, так и для смертности, связанной с отравлением алкоголем, был 1994 г., после чего началось снижение этих показателей. Такой же или почти такой же в эти годы была динамика алкогольных психозов, смертей при циррозах печени и панкреатитах, т. е. показателей, наиболее жестко зависимых от потребления алкоголя. В 1995–1996 гг. началось снижение почти всех основных классов смертей. Все это позволяет предположить, что после 1994 г. в стране началось снижение потребления алкогольных напитков, которое в 1998 г. составляло 13,5 литров, т. е. стало ниже исходного уровня начала 1980-х годов.

Со снижением потребления алкоголя можно связать также рост ожидаемой продолжительности жизни, начавшийся в 1995 г. При этом важно отметить, что рост продолжительности жизни как у мужчин, так и у женщин, происходил на фоне снижения качества жизни. Показателем этого может быть снижение калорийности пищи и содержания в ней белков, сокращение превышения доходов над расходами (с 8,3% в 1993 г. до 2,2% в 1996 г.), почти двукратное увеличение количества безработных (с 1992 по 1996 гг.), увеличение задолженности по зарплате (с 0,9% от фонда заработной платы в 1992 до 11,7% в 1996 г.). Из этого следует вывод, что в основе роста продолжительности жизни в этот период лежит снижение потребления алкоголя, продолжавшееся вплоть до 1998 г.

Для сравнения в тот же период можно привести новые данные о погибших в первой Чеченской войне, военных и мирных жителях — 35,7 тыс. человек за неполных два года. Общее число убитых, и в Чечне, и за ее пределами, составляет огромные потери, но они значительно уступают алкогольному урону страны.

Этот урон так велик, что может отчасти объяснить снижение потребления алкоголя в 1995–1998 гг. за счет того, что в период рыночных реформ вымерла значительная часть основных потребителей — алкоголиков и тяжелых пьяниц, которые, как известно, потребляют около половины выпиваемых в стране спиртных напитков. Первые предположительно составляли в начале 1990-х годов 7% населения или 10 миллионов человек, вторые — еще больше, около 15%, а в сумме около 30 миллионов человек. Вымирание происходило столь быстро, что не могло быть компенсировано новыми когортами алкоголиков, т. к. становление алкоголизма требует в среднем 6–10 лет массивного пьянства.

Во время рыночных реформ прирост смертности происходил преимущественно в рабочих возрастах, от 25 до 65 лет и мало затронул наиболее чувствительные к плохим условиям жизни пожилые и старческие возраста, а в детских возрастах смертность несколько снизилась.

Конечно, есть и другие факторы сокращения потребления алкоголя. Это государственные мероприятиями по сокращению импорта и внутреннего производства фальсификатов, а также некоторое упорядочивание алкогольного рынка на основе новых законодательных актов. Вероятно, именно такая государственная деятельность лежала в основе относительного роста цен на алкогольную продукцию в 1995–1997 гг. по сравнению, например, с ценами на продукты питания. Перелом в ценах произошел в 1994–1995 гг., а до этого алкогольная продукция относительно дешевела, хотя рост цен на оба вида продукции происходил как до, так и после указанного срока.

Стоит сказать, что ужасающий разрыв цен на спиртные напитки с одной стороны, на продукты питания и промышленные товары — с другой, в значительной степени объясняет сверхвысокое потребление алкоголя в нашей стране. Одна из задач государственной политики должна состоять в сближении этих цен за счет повышения цен на спиртные напитки.

В связи с очевидной сложностью алкогольной ситуации в России и ущербностью государственной статистики можно сомневаться в большой точности представленных выше оценок. Но отсутствие более надежных данных и более точных расчетов не означает отсутствия проблемы алкогольной смертности в нашей стране. Расчеты следует принимать как приближенную оценку грандиозных алкогольных потерь страны, особенно ее мужского населения в трудоспособном возрасте.

Вопросы для дискуссии:

• Что известно об уровне потребления алкоголя в России и в других странах?

• Антиалкогольная кампания и рыночные реформы как эксперимент с алкоголем в национальных масштабах.

• Что такое алкогольная политика? Что требовалось предпринять в России в связи с высоким потреблением алкоголя? Почему государство проводит вялую алкогольную политику?

• Каковы потери народонаселения в связи с высоким потреблением алкоголя и почему смертность выбрана в качестве основного показателя? Как рассчитываются полные алкогольные потери?

• Что такое скрытая алкогольная смертность? Почему Госкомстат ее не выявляет?

• Можно ли говорить об эпидемии алкоголизма?

• Перспективы алкогольной ситуации в России?

Библиография

Бехтель Э. Донозологические формы злоупотребления алкоголем. М.: Медицина, 1986.

Вирганская И. М. Внезапная смерть и алкоголь//Здравоохранение Российской Федерации. 1991. № 6.

Вишневский А., Школьников В. Смертность в России: главные группы риска и приоритеты действия. М.: Московский Центр Карнеги, 1997. Вып. 19.

Заиграев Г. Г. Общество и алкоголь. М., 1992.

Немцов А. В. Алкогольная ситуация в России. Ассоциация общественного здоровья. М., 1995.

Немцов А. В. Алкогольная смертность в России, 1980–90-е годы. М., 2001.

Treml V. G. Alcohol in the USSR: A statistical study. N.-Y., 1982.

Тема № 117

Эфир 30.05.2002

Хронометраж 32:00

www.ntv.ru

Сайт управляется системой uCoz